|
Так пошел он к Моте, стал крутить: – Ну, Мотечка, не сердись на нас. Пойди с отцом немного пройдись. Я ведь же тебя люблю – ты такой бледненький. Ну, Мотька туда-сюда – стал крутить: то дайте ему главу дочитать, то у него ноги болят. – Хороший ребенок! Книжку читать – ноги не болят, а с отцом пройтись – откуда ноги взялись. Надевай, картузик, Мотенька, ну же! Похныкал мой Мотечка, покапризничал – пошел с папой. Они только за двери – я сейчас же к нему в ящик… Боже ты мой! И как это у нас до сих пор обыска не было – не понимаю! За что только, извините, полиция деньги получает?.. И Крапоткины у него, и Бебели, и Мебели, и Малинины, и Буренины – прямо пороховой склад. Эрфуртских программ – так целых три штуки! Как у ребенка голова не лопнула от всего этого?! Ой, как оно у меня в печке горело, если бы вы знали! Быка можно было зажарить. В одиннадцать часов вечера вернулись Яша с Мотей, а на другое утро такой визг по дому пошел, как будто его резали. – Где мои книги?! Кто имел право брать чужую собственность! Это насилие! Я протестуюсь!! Функельманы, это верно, любят молчать, но когда они уже начинают кричать – так скандал выходит на всю улицу. – Что ты кричишь, как дурак, – говорит Яков. – От этого книжка не появится обратно. Пойдем лучше контру сыграем. – Не желаю я вашу контру, отдайте мне моего Энгельса и Каутского! – Мотя, ты совсем сумасшедший! Я же тебе дам фору – будем играть на три рубля. Если выиграешь, покупай себе хоть десять новых книг! – Потому только, – говорит Мотя, – и пойду с тобой, чтобы свои книги вернуть. Ушли они. Пришли вечером в половине двенадцатого. – Ну, что, Мотя – спрашиваю. – Как твои дела? – Хорошие дела, когда папаша играет, как маркер. Разве можно при такой форе кончать в последнем шаре? Конечно же, он выиграет. Я не успею подойти к биллиарду, как у него партия сделана. Ну, утром встали они, Мотя и говорит: – Папаша, хочешь контру? – А почему нет? Ушли. Слава Богу! Бог всегда слушает еврейские молитвы. Уже Мотя о книжках и не вспоминает. Раньше у него только и слышишь: – Классовые перегородки, добавочная стоимость, кооперативные начала… а теперь такие хорошие русские слова: – Красный по борту в лузу, фора, очко, алагер. Прямо сердце радовалось. Ну, пришли они в двенадцать часов ночи – оба веселые, легли спать. Пиджаки в мелу, взяла я почистить – что-то торчит из кармана. Э, программа кинематографа: Хе-хе! После эрфуртской программы, это, знаете, недурно. Бог-таки поворачивает ухо к еврейским молитвам! — 110 —
|