– Нам еще ехать пять часов, – сказала Симочка, сладко зевая. – Пять часов отчаянной скуки! – Езда на железных дорогах однообразна, чем и утомляет пассажиров, – наставительно отвечал муж. А Сандомирский сказал: – И железные дороги невыносимо дорого стоят. Вы подумайте: какой-нибудь билет стоит двенадцать рублей. И, пересмотрев еще раз свой юмористический журнал, добавил: – Уже я не говорю о плацкарте! – Главное, что скучно! – стукнула ботинком Симочка. Сидевший у дверей незнакомец сложил газету, обвел снова всю компанию странным взглядом и засмеялся. И смех его был странный, клокочущий, придушенный, и последующие слова его несказанно всех удивили. – Вам скучно? Я знаю, отчего происходит скука… От того, что все вы – не те, которыми притворяетесь, а это ужасно скучно. – То есть как мы не те? – обиженно возразил Сандомирский. – Мы вовсе – те. Я, как человек интеллигентный… Незнакомец улыбнулся и сказал: – Мы все не те, которыми притворяемся. Вот вы – кто вы такой? – Я? – поднял брови Сандомирский. – Я представитель фирмы «Эванс и Крумбель», сукна, трико и бумазеи. – Ах-ха-ха-ха! – закатился смехом незнакомец. – Так я и знал, что вы придумаете самое нелепое! Ну, зачем же вы лжете себе и другим? Ведь вы кардинал при папском дворе в Ватикане и нарочно прячетесь под личиной какого-то Крумбеля! – Ватикан? – пролепетал испуганный и удивленный Сандомирский. – Я Ватикан? – Не Ватикан, а кардинал! Не притворяйтесь дураком. Я знаю, что вы одна из умнейших и хитрейших личностей современности! Я слышал кое-что о вас! – Извините, – сказал Сандомирский. – Но эти шутки мне не надо! II– Джузеппе! – серьезно проворчал незнакомец, кладя обе руки на плечи представителя фирмы «Эванс и Крумбель». – Ты меня не обманешь! Вместо глупых разговоров я бы хотел послушать от тебя что-нибудь о Ватикане, о тамошних порядках и о твоих успехах среди набожных знатных итальянок… – Пустите меня! – в ужасе закричал Сандомирский. – Что это такое?! – Тссс! – зашипел незнакомец, закрывая ладонью рот коммивояжера. – Не надо кричать. Здесь дама. Он сел на свое место у дверей, потом засунул руку в карман и, вынув револьвер, навел его на Сандомирского. – Джузеппе! Я человек предобрый, но если около меня сидит притворщик, я этого не переношу! Симочка ахнула и откинулась в самый угол. Четвероруков поерзал на диване, попытался встать, но решительный жест незнакомца пригвоздил его к месту. — 95 —
|