|
– Ладно, – соглашаюсь я. – Снимайте мерку. Только брюки сшейте также, как эти. Я люблю такой фасон. – Эти брюки с фасоном? Дай Бог вашему прежнему портному, чтобы он на том свете ходил в брюках с таким фасоном! Он ведь такие же короткие как зимний день в Санкт-Петербурге… – Потому, что вы их слишком давеча подтянули… Вот они так должны быть! – Так? Ну – поздравляю вас… Они такие же длинные, как рука нашего околоточного… С таким фасоном можно каждую минуту запутаться и разбить, извините, нос. Мне приходилось часто слышать, как актеры отзываются об игре своего коллеги; приходилось узнавать мнение одного беллетриста о другом; но никогда в этих случаях я не замечал столько сконцентрированной ненависти и презрения, как в отзывах портных друг о друге. В этом с ними могут состязаться только легковые извозчики, для которых каждый другой извозчик – личный враг, и в отношении к нему позволительны все средства: хлестнуть по спине кнутом, стать со своей пролеткой поперек дороги или, при невозможности сделать все это – просто крепко и ядовито выругаться… * * *Я не знаю, много ли у портного радостей, которые скрашивали бы его монотонную жизнь?.. Может быть, у него нет совсем радостей, кроме одной, которой он предается с диким исступлением, немецким постоянством и ослиным упорством. Эта единственная, непонятная обыкновенному человеку и заказчику, портняжская радость и удовольствие – не сдать в срок работу. Можно принимать все меры, пускать в ход угрозы, брать с него клятвы – это все излишне: ни один человек не получал в срок заказанное платье. Давая клятву, всякий портной про себя думает: – Э, нет, брат!.. Жизнь слишком скучна и не цветиста, чтобы я ради твоих прекрасных глаз пожертвовал лучшим наслаждением, которое дала нам человеческая культура: не принести работы в обещанный срок…. Я пробовал пускаться на хитрость: когда мне нужно было получить платье десятого декабря, я назначал пятое, уверив портного, что шестого утром уезжаю в Америку, и каждый час промедления принесет мне неисчислимые убытки. Но портной каким-то образом разгадывал мою тактику, догадывался о десятом числе и приносил заказ двенадцатого… Он объяснял, что у него заболел мастер, что самому ему пришлось выехать на два дня в другой город, и что он долго возился с маленьким сыном, который обварил руку… А в глазах его читалось: «никуда я не уезжал и сын здоров, как тыква… Но почему мне не доставить себе маленького невинного удовольствия?…» * * *— 93 —
|