Доктор М.М. МАНАСЕИН: «Протокол составлен не соответственно научным требованиям, так что причину смерти установить нельзя. Менее всего она могла бы зависеть от приведенных вами в 1 и 3-м номерах, так как 1) при брюшном тифе должны быть изменения в кишечнике и увеличение селезенки; 2) при малярии же — резкое увеличение последней, равно как исхудание в том и другом случае, а тут везде жир; при номерах 2 и 4-м (т. е. сотрясение мозга, жестокое обращение) характерны более или менее явные следы, а их нет…» Хирург доктор К.П. ДОМБРОВСКИЙ: «Извините, что отвечаю Вам несколько поздно, но для того, чтобы дать более определенный ответ, мне нужно было показать протокол анатому-патологу. Данные, сообщаемые в протоколе, слишком недостаточны, чтобы определить причину смерти. На основании описания органов можно только с уверенностью сказать, что смерть произошла не от брюшного тифа и не от малярии… Данные же, приводимые относительно полости черепа и мозга, также слишком незначительны и не полны, чтобы усмотреть в них причину смерти». Хирург доктор В.Б. ГЮББЕНЕТ: «…Из протокола вскрытия никак нельзя допустить смерть от тифа или малярии». Итак, как бы ни были скудны данные протокола вскрытия, со всей очевидностью можно заключить, что смерть не могла произойти ни от брюшного тифа, ни от малярии («крымской лихорадки»). Таким образом, протокол вскрытия коренным образом подрывает доверие к официальной версии таганрогской драмы! 911 декабря тело было перевезено из дворца в собор Александровского монастыря, где и оставалось восемнадцать дней. 29 декабря печальный кортеж двинулся в Петербург по маршруту Харьков — Курск — Орел — Тула — Москва. Императрица Елизавета Алексеевна не сопровождала тело, она оставалась в Таганроге до 21 апреля 1826 года. Перед выступлением печальной процессии императрица сказала доктору Тарасову: — Я знаю всю вашу преданность и усердную службу императору и поэтому никому другому, а именно вам поручаю наблюдать за сохранением тела. Проводите гроб до самой могилы! Общее наблюдение за кортежем было поручено графу Орлову-Давыдову. Это задание было не из легких. Немедленно вслед за тем, как стало известно о кончине императора, по всей России, как уже отмечалось выше, внезапно распространились слухи, что император не умер, а скрылся, что в гробу везут неизвестно чей труп. Что послужило распространению таких слухов, сказать трудно, но факт остается фактом: слухи приняли угрожающие размеры. Опасались даже, что народ потребует вскрытия гроба, и граф Орлов-Давыдов, как пишет в своих воспоминаниях Тарасов, «наблюдал везде строгий порядок и военную дисциплину». — 125 —
|