Как сообщил мне Макото, есть и другое доказательство — мелкие частицы риса, как-то попавшие в гончарную глину до ее обжига. Известное исследовате- лям дзёмона уже лет десять, это доказательство основывается на различных фраг- ментах керамики с нескольких памятников, которые все датируются промежут- ком времени в 5000—3000 лет назад. Некоторые археологи пошли на все, чтобы принизить значение этих находок, приводя даже такие аргументы, что зерна риса будто бы занесены из Китая ветром или же на лапках саранчи. Любое логическое заключение казалось им пригодным по сравнению с основной парадигмой рас- смотрения дзёмона как культуры «простых охотников-собирателей». Чем более я вникал в суть дела, тем более очевидным становилось, что боль- шинство японских археологов уже отказывалось от парадигмы «охотники-со- биратели» и приходили к новому взгляду на дзёмон как на сложную и очень древнюю культуру, может быть, даже «цивилизацию». ВСЕ ПРИСВАИВАЕТСЯ Поскольку мы получили новые факты о дзёмоне за очень короткий период, то наши представления об этой культуре неизбежно должны будут и дальше подвер- гаться ревизии. Мы видели, как незыблемые представления о ее примитивной охот- ничье-собирательской экономике изменились под влиянием новых свидетельств о выращивании риса. Когда делается открытие керамики, например, возраста 16 500 лет на памятнике Одайямамото № 1 Исэки, то это может сдвинуть на тысячи лет назад все принятые до этого схемы датировок. Действительно, почти все слано- вится объектом пересмотра. Раскопки сложно организованных и хорошо спланированных поселений городского типа, таких как Саннаи-Мурьяма и Уэнохара (пос- леднее уходит в древность почти на 10 000 лет), стали причиной пересмотра старой идеи о том, что дзёмонское общество являлось кочевым. В Сакурамаши Исеки, около города Ойябе на западе Хонсю, археологи недавно раскопали имеющие 4000-летний возраст образцы сложных столярных изделий, деталей и углов того типа, который, как считалось, не мог быть внедрен в Японии ранее 700 года н.э. Другой пример совершенно неправильного датирования и атрибуции исто- риками изобретений, идей и изображений представляет собой классическое украшение японской знати, часто вырезавшейся из яшмы, — магатама, имев- шее форму запятой (или эмбриона?). Упоминания магатамы в японском наци- ональном эпосе, «Нихон Соки», составленном в конце VII века н.э., и частые находки магатамы на археологических памятниках того периода привели боль- шинство японцев к абсолютному убеждению в том, что магатама — изобрете- ние так называемых периодов «яёй» и «кофун», т.е. ориентировочно 300—800 го- дов н.э. Но в моих поездках по Японии археологи показывали мне дюжины пре- красных магатам дзёмонского времени, некоторым из которых было более 8000 лет. Это говорит не только о древности дзёмонского ремесла. Вопрос зак- лючается в том, каким образом древний дзёмонский религиозный символ пере- жил нашествие яёй в первом тысячелетии до н.э. и продолжал быть востребо- ванным как почитаемый объект в те времена, когда были написаны самые ран- ние тексты уникальной японской религии — синто. — 443 —
|