|
Голос у него был спокойный, мягкий, умиротворяющий. — А что для этого нужно, чтобы войти в общину? — спросила Анна. — Написать заявление. Ну и конечно, необходимо войти с нами в духовную близость. — Заявление куда? Кому? — заволновалась она. — Нам, конечно. Напишите, что вы просите принять вас в члены нашей общины… — Заявление, чтобы в церковь ходить! Что-то на секту похоже, — шепнула мне Анна, когда отец Петр вышел. — А интересно, если мы здесь все посмотрим, а потом не вступим, нас не убьют? Стрельбицкого шантажировать не будут? Отец Петр вернулся в комнату, пожимая плечами: — Какой народ невнимательный! Говоришь им одно, они слышат абсолютно другое. В прошлый раз Павел Петрович Векселев открывал входные двери, предварительно накинув цепочку и через нее оглядывая гостей. Это хоть в какой-то мере предохраняло нас от незваных. И вот пришла какая-то женщина, явно «не из числа»… Хотя и наша, общинная. Я вышел к ней, благословляю, спрашиваю: «Вы из какой десятки?» Она говорит: «Кажется, из пятнадцатой». А я ей: «Голубушка, а пятнадцатая не здесь, а в другом месте. А мы — десятка номер один». Да, много званых, но мало избранных… — Какая-какая десятка? — удивилась Анна. — Номер один. У нас община разбита на десятки — для легкости административного управления. Во главе каждой стоит свой общинный пресвитер. А здесь у нас — десятка номер первая, которую возглавляю я. И потом она — эта из пятнадцатой десятки — пустила слух, что перед ее носом захлопнули дверь и что я был почему-то в лиловом фраке, а Павел Петрович называл меня то ли «мастер», то ли «маэстро»… Про нас много небылиц рассказывают. Так что вы уж сами понимаете — как говорится, ешь пирог с грибами, держи язык… — За зубами! — угадала Анна. — Но заявление о вступлении к вам что-то уж очень меня смущает. — Так было до революции, — пожал плечами отец Петр, — все были прикреплены к определенному приходу, существовали списки… Меж тем стали пребывать члены десятки. Прежде всего — семейная пара журналистов. Он — длинный, нескладный, тонкая, бесконечная, готовая сломаться шея, бесцветные глаза-губы-волосы, дохляк; она — низенькая, румяненькая, плотненькая, испускающая флюиды уверенности и какой-то основательности своего существования. — Журналисты. Муж и жена. Они так и представились нам с Анной. Потом появился какой-то очень активный и очень сильно заикающийся молодой человек по имени Гриша, который сразу стал осаждать отца Петра вопросами: — Что у нас сегодня на повестке? Будет ли доклад о ситуации? Есть ли план реагирования на инсинуации? — 32 —
|