|
Все эти слова давались ему с великим трудом, а на «ситуации» и «инсинуациях» он и вовсе забуксовал… Судя по всему, был он человеком без определенного рода занятий, так — профессиональным лаврищевцем. — Сильное-то какое заикание, — сочувственно кивнула на него вошедшая следом пожилая женщина. И тут же отрекомендовала себя нам: — Зоя Олеговна, заслуженный врач-психиатр на пенсии, эксперт высшей категории. Отец Петр терпеливо дождался, когда Гриша наконец расправится со словом «ситуация», и ответил, зябко потирая ладони: — Разумеется, о ситуации будет доложено и будут поставлены на обсуждение необходимые меры для ее устранения. Но четкой повестки у нас на сегодня нет. Будет собрание, будет трапеза любви, будет прием нового члена, будет нечто вроде экстренного доклада и прения. Векселев меж тем поставил на стол огромный золоченый потир — церковную чашу, в которой содержатся хлеб и вино, пресуществляемые за Евхаристией в Тело и Кровь Христову. В чашу он влил две бутылки красного сухого вина и принес серебряный подносик с большой девятичинной просфорой — такой, на которой служат литургию. Возле нее на подносике лежало и копие — острый ножичек, которым она должна быть раздроблена. На противоположном конце стола появился другой серебряный поднос с горкой простых белых просфор, а кроме того он поставил по обе стороны стола два подсвечника с восковыми свечами. — Письмо надо написать. Коллективное, — сказала журналистка. — Да, коллективное и открытое. Побольше знаменитостей. Надо постоянно будоражить общественное мнение. Будировать и будировать. Гласность. Артиста Быкова беру на себя, есть у меня кое-какие выходы на него. Она возбужденно поглядывала в нашу сторону, словно пытаясь немедленно вовлечь нас в живую жизнь общины. — Никулину можно дать, — присоединился к журналистке-жене журналист-муж. — Хороший мужик. Прийти к нему якобы за интервью, объяснить ситуацию, сказать: вот Быков уже подписал. Подпишет! Да и интервью заодно. Чтоб — без обмана. Чтоб — по-честному. — Дельно, — согласился отец Петр. — Конференцию бы устроить, корреспондентов пригласить, — вставил Урфин Джус. — Надо, чтобы прогремело. — Прогремит, прогремит, — пообещал отец Петр — Ухнет и разорвется, — в восторге подхватил Гриша. — Пойдут клочки по закоулочкам. Все облегченно вздохнули, как только ему удалось закончить фразу: многословие в его случае томило и даже ранило. — А что ваш муж — может, он подпишет? — мягко спросил Анну отец Пётр. — Стрельбицкий — это имя. — Стрельбицкий? Это какой? Неужели Май? — вскинулась журналистка. — 33 —
|