Единственный крест

- Господи, Мария Ивановна, каким же кладом вы владеете!

- А никому он не нужен, батюшка. Поверишь ли, но у нас тогда даже язык другой был...

- Не русский, что ли?

- Почему не русский? Русский, но другой. Вот, батюшка, переведи, что я сейчас скажу:

- Массовская кодыня ухлила с массовским шахтиком.

- Массовская или московская?

- Массовская, - победно улыбнулась Петрова. – Ну, ладно, подскажу. Крестьян у нас называли массы.

- Понятно. Значит, так: крестьянская...

- Не ломай голову, батюшка, не догадаешься.

- Сдаюсь, Мария Ивановна.

- И правильно делаешь. А сказала я вот что: «Моя жена ушла с моим товарищем».

- Шахтик – товарищ? Мария Ивановна, да это же чудо! – воскликнула Лиза.

- Да уж ладно. Слушайте, гости дорогие, может, еще по стаканчику себе позволим? Чтоб мне вспоминалось лучше?

Толстикова и Сидорин возражать не стали. После этого старушку уже было не остановить.

- Массовский котерь похлил на степак.

- Так, если кодыня – жена, значит котерь – или муж или парень? – предположил Асинкрит.

- Смотри, милая, а ухажер твой с головой.

- Почему, ухажер, Мария Ивановна? – улыбнулась Лиза. – Почти муж.

- Брось, милая. Муж он или муж, или не муж. Без почти. Если почти, значит, ухажер.

- Согласен с вами, Мария Ивановна, только не сбивайте. Мой парень... похлил – послал? В смысле, далеко очень? Пожалуй, нет. Наверное, полез?

- Ты погляди! Точно, полез. А куда?

- Степак – степь? Нет, слишком просто. Куда можно полезть? На полати?

- Ой, горячо, батюшка!

- Печь!

- Милая, держись за него, умен котерь!

Все рассмеялись.

- А еще скажите что-нибудь на вашем языке, - попросил Асинкрит.

- Чего-чего, а этого добра у меня... Слушай, батюшка, а винцо у тебя больно сладкое.

- Понял, Мария Ивановна. Лиза, присоединяйся.

- Асинкрит, ты не забыл, что нас еще ждет?

- А что нас еще ждет, милая? – полюбопытствовала старушка.

- Нас ждет очень ответственная работа, Мария Ивановна, - ответил за Лизу Асинкрит. – Думаете, эта девушка умеет только песни и поговорки записывать? Вы еще не знаете, кто перед вами сидит, - без тени улыбки сказал Сидорин.

- А кто передо мной сидит, батюшка?

- Даже сказать страшно, Мария Ивановна.

- Да ты что? Тайна?

- А то!

- И не скажешь?

- Посадят, Мария Ивановна. И меня и вас.

- А меня-то за что, батюшка?

Лиза еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

- А вдруг кому-то скажете?

- Вот те крест, не скажу! Да и кому говорить? У массовской куренки остемлялись пенные хурухи, - хитро улыбнулась Петрова.

- В вашей деревне остались одни старухи? – перевела Лиза.