|
Вряд ли на вокзале был еще хоть один человек с именем Асинкрит, но Сидорин на всякий случай оглянулся по сторонам. - Какая встреча! – и вот уже Асинкрит оказался в объятиях незнакомца. - Мы знакомы? – ошарашено спросил он, тщетно пытаясь освободиться от объятий. - Шутник! «Мы знакомы»... Я Саня Михайлов, из Красногорска. Вспомнил теперь? - Извини... извините, нет. Наверное, это было в моей прошлой жизни. - Это когда мы с тобой были котами? – и вновь смех на весь вокзал. Но когда Сидорин объяснил Михайлову, что он имеет в виду под словами «прежняя жизнь», тот вмиг посерьезнел. - Эка тебя брат стукнуло! Ну ничего, все вспомнишь, верно тебе говорю. По глазам твоим вижу, что вспомнишь... А я вот тоже в переделку попал. В Москву с юга на поезде ехал. Как назло, пиво кончилось. Думал, что минут десять здесь простоим, а он, гад, через минуту отсюда слинял, пока я пива в этой гребаной дыре искал. - Слинял кто? Поезд? - А кто же? Тормозишь, брат. - Нет, просто думаю, как мне до Москвы добраться. - Так и я об этом думаю! И почти удумал: частника нашел, но, чую, ему моя физиономия не нравится. - В смысле, боится ехать? - В смысле, очень боится. - Так что же мы стоим? Поехали! - Поехали! Только мне надо пива купить. Что ты смеешься? - Не обращай внимания, это все последствия удара. Минут через пятнадцать видавшая виды «шестерка» бодро мчалась по московской дороге. Михайлов, по просьбе Асинкрита, рассказывал об обстоятельствах их знакомства. - День пограничника был. Мы с моим другом договорились у памятника Пушкина встретиться. И очень хорошо встретились. Смотрим, ты сидишь на скамейке и что-то пишешь. Друг мой, Митяй, говорит: смотри, это или писатель, или журналист. А мне журналист позарез как нужен был. - Зачем? - Рассказываю. Нет, ты и правда, все забыл? В наших местах село одно есть – Поршино. Стоит на высоком берегу Москвы-реки – красотища, одним словам. Там же на берегу – церковь. Перед ней кладбище, даже два – новое и старое. От старого одни холмики остались. И вот на старом кладбище какие-то черные решили особняк себе строить. С сельсоветом они быстро договорились, с местным батюшкой, судя по всему, тоже. - Не может быть! – невольно вырвалось у Сидорина. - Да, ты действительно головой крепко стукнулся, Васильич, - сочувственно произнес Михайлов. – Поршинский батюшка из современных. Они шустрые ребята. - Но ведь доказательств нет? - Как это нет? А почему когда приехал бульдозер ровнять землю, и из нее косточки человеческие полезли, из всей деревни только Михал Михалыч прибежал? — 188 —
|