|
Следуй за мной в снега Лачи! Ты не хочешь отречься от восьми мирских забот? Ты не хочешь идти за мной в снега Лачи? Твои сестринские чувства беспокоят меня, А мирские беседы разрушают мою медитацию. Никто не знает, когда придет смерть; Нет времени откладывать практику. Я буду медитировать без отвлечений. Наставления Ламы полезны для ума, И, практикуя согласно его указаниям, Я достигну великой безмятежности Освобождения. Поэтому я иду в снега Лачи. Сестра, выбирай, если хочешь, восемь мирских забот – Накапливай проступки большие и малые, С головой погружайся в сансару И даже стремись в нижние миры. Но если боишься круговорота рождений и смертей, Отрекись от восьми мирских забот И следуй за мной в снега Лачи! Сестра, пойдем вместе в снега Лачи! Я закончил свою песню, и Пета ответила: – То, что ты назвал восемью мирскими заботами, люди обычно именуют счастьем. У нас нет лишнего счастья, от которого можно было бы отказаться. Этими громкими словами ты лишь оправдываешь тот факт, что никогда не сможешь сравняться с ламой Бари Лоцавой. Я не пойду с тобой в Лачи, чтобы лишить себя пропитания и одежды. Я даже не знаю, где находится Лачи. Вместо того чтобы бежать от людей и прятаться в скалах, как загнанный олень, лучше оставайся на одном месте. Тогда твоя практика станет стабильнее, и мне будет легче тебя найти. Люди в этих землях, похоже, почитают тебя. Так что задержись на пару дней, даже если ты не собираешься здесь жить постоянно. Сделай набедренную повязку из этой ткани. Я скоро вернусь. Я пообещал, что останусь на несколько дней. Когда сестра ушла в Дингри, я сделал капюшон, прикрывающий голову, сшил рукава для каждого пальца на руках и ногах и смастерил чехол для своего детородного органа. Спустя пару дней вернулась Пета. – Братец, сшил ли ты себе одежду? – Да, – сказал я и надел на себя все приготовленные чехлы. Она воскликнула: – Посмотрите на него! В моем брате не осталось ничего человеческого! Он не только совершенно лишился стыда, но и просто испортил ткань, которую я соткала с таким большим трудом. Это оттого, что у него нет времени ни на что, кроме медитации, или потому, что у него слишком много времени? Я ответил: – Я подвижник, ищущий истинную пользу своей драгоценной человеческой жизни. Я знаю, что такое настоящий стыд, и остаюсь верен своим убеждениям. Сестра, ты единственная, кто стесняется моей наготы. Если бы я даже хотел отрезать свой детородный орган, то не посмел бы. Поэтому я сшил пристойный покров для него, как ты и просила, несмотря на то, что это прервало мою медитацию. Я считаю, что все части моего тела одинаково ценны, и поэтому я сшил остальные чехлы. Твоя ткань не испорчена. Однако я вижу, что ты чувствуешь себя более пристыженной, нежели я. Если тебя смущает мой орган, то пусть тебя так же смущает и твой собственный. Если ты желаешь избавиться от предмета, который ты считаешь постыдным, то избавься сперва от своего. — 103 —
|