Что такое буддизм? Исповедь буддийского атеиста

12. Принять страдания

ПОВСЮДУ, где бы я ни был – в Индии, Китае, Юго-Восточной Азии или Тибете, – буддийским идеалом считалась жизнь безмятежного, отрешенного от мира монаха. Миряне же считаются буддистами людьми второго сорта, потому что их полная мирских хлопот жизнь мешает высокооктановой духовной карьере. И те исключительные случаи, когда мирянин действительно достигал выдающегося положения в какой-либо традиции, изображаются так, как будто это случилось вопреки их мирскому статусу.

Неявная посылка состоит в следующем: действительно, имеет значение только внутренний духовный опыт, который, по определению, состоит из исключительно личных состояний сознания. Сегодня буддийские медитативные практики широко рекламируются как методы, которые при правильном применении могут помочь человеку обрести внутренний покой, счастье и удовлетворенность. Независимо от того, что происходит в мире вокруг него, хороший буддист изображается как невозмутимый столп радушного спокойствия, готовый в любой момент ответить любезностью или несколькими меткими словами мудрости. Чтобы справиться с напряженным темпом и стрессами современной жизни, домохозяйкам и офисным служащим советуют стать монахами в мирской одежде.

...

Действительно, имеет значение только внутренний духовный опыт, который состоит из исключительно личных состояний сознания

Но как культура и цивилизация буддизм – это нечто большее, чем внутренний опыт. Буддизм известен своей архитектурой, садово-парковым искусством, скульптурой, живописью, каллиграфией, поэзией и народными промыслами. Он присутствует в каждом штрихе, сделанном художниками и ремесленниками на скалах, глиняных вотивных штамповках, хрупких пальмовых листьях, грунтованных полотнах, вручную отпечатанной бумаге, деревянных клише; в каменных садах и бумажных фонариках. Когда я посещал монастыри в Тибете, горные тропы, отполированные ногами паломников, волновали мои чувства намного больше, чем святыни, к которым они вели. Кто протоптал их? Кем были те люди, которые вырезали витиеватые каменные ворота в Санчи или черные базальтовые храмы в Аджанте, возвели гигантскую ступу в Борободуре, построили храм Кумбум в Гьянце и взмывающие ввысь храмы в Пагане, спланировали каменные сады в Рёандзи или создали статуи Будды в Бамиане? Мы не знаем.

Эти преданные забвению люди – мои товарищи. Они молчат, и я хочу говорить от их имени. Я ничего не знаю об их религиозных убеждениях или духовных достижениях. Глубина их понимания тонкостей буддийского учения не имеет значения. Они оставили после себя материальные объекты, созданные их собственными руками: немые вещи, которые говорят со мной через столетия на языке, который не может воспроизвести никакой письменный текст. Не важно, какая буддийская икона может быть изображена на свитке, в ней воплощаются ум и воображение, страсть и любовь ее творца. Я чувствую родство с создателями этих вещей. Дзэнский сад может рассказать об учении Будды не хуже самого сложного трактата о пустоте.