|
Одновременно с Дхармаракшей переводами буддийских текстов занимались и множество других переводчиков, как иностранных миссионеров, так и самих китайцев, среди которых можно выделить таких переводчиков, как Мокшала (Учало, ???), уроженца Западного края, и Бо Юаня (??). Последний представляет собой типичный пример буддиста-китайца раннего периода. Родившись в семье китайского интеллигента, он получил прекрасное традиционное образование. Впоследствии, встав на путь буддийского учения, проявил прекрасные способности и заслужил большой авторитет среди буддистов.[70] Таковыми были абсолютное большинство первых буддистов Китая из собственно китайской среды, имевших определенный авторитет в буддийском мире. Проникновение в Китай иноземного учения, на равных конкурирующего с традиционными китайскими учениями и временами побеждающего их в теоретическом и культовом плане, явилось первым серьезным ударом по китаецентристскому мировоззрению китайцев. До этого Китай для китайцев представлялся центром вселенной, оплотом культуры и добродетели, который окружали варвары.[71] Естественно, что появление иноземного учения, в чем-то превосходившего китайские, было не только болезненно для самолюбия части китайской элиты, но и затрагивало основы их традиционного мировосприятия. Поэтому совсем не удивительным было появление стойкого неприятия буддизма среди определенных слоев китайского общества. Это неприятие выражалось не только в категорическом отрицании нового учения, что всегда характерно для части консервативно настроенной духовной элиты, и что все труднее было осуществлять, поскольку буддизм все же распространялся среди китайцев, но и в несколько неэтическом унижении последнего в традиционно-теоретическом аспекте. Поскольку в переводах буддийских текстов первого периода проникновения буддизма в Китай широко использовались традиционные китайские философские категории и понятия, особенно даосские, в силу того, что разветвленность и сложность буддийского понятийного аппарата, с одной стороны, и специфика китайского языка, с другой, при непосредственном переводе не дали бы возможность адекватного понимания основополагающих буддийских концепций, то теоретические концепции буддизма и даосизма во многом имели сходные моменты и воспринимались как ветви единого учения. Данное сходство поставило вопрос о теоретических истоках обоих учений, и в итоге китайские традиционисты выдвинули тезис о вторичном и производном характере буддизма от даосизма. В самом начале дискуссия не выходила за рамки спора о степени древности обоих учений, причем даосы могли ссылаться на легендарных первых священномудрых императоров Китая, сроки жизни которых уходили в легендарную эпоху. Но поскольку теоретическое оформление даосизм приобрел только в трактате Лао-цзы «Дао Дэ Цзин» (???), то апелляция к легендарной древности теряла свою весомость, ибо буддисты отодвинули сроки жизни Шакьямуни к рубежу I тысячелетия до новой эры, а дата жизни Лао-цзы как старшего современника Конфуция была четко зафиксирована. Так, ссылаясь на «Историю династии Чжоу» (Чжоушу ицзи, ????), дата рождения Будды определялась на 24 год правления чжоуского Чжао-вана (???),[72] т.е. примерно в 1029 г. до н.э.[73] — 20 —
|