Пустое зеркало

На что Шарипутта отвечал: «Это верно, я — будда. Но я бы никогда не стал буддой, если бы не встретил Будду Гаутаму. Благодаря встрече с этим человеком я сумел сжечь все, что было фальшивым во мне, и напол­нить себя только чистотой. Я стольким обязан этому человеку, что могу отплатить ему лишь одним спосо­бом — кланяться ему и касаться его стоп, находясь за тысячи миль от него».

Так он делал до своего последнего вздоха. Когда же он умирал (а умер он раньше, чем Будда Гаутама), он сказал своим ученикам: «Простите меня — ведь вы не можете увидеть эти незримые ноги. Позвольте же мне прикоснуться к стопам моего учителя в последний раз». И он склонился к земле со слезами на глазах и умер в этой позе. Он так и не встал. Это и есть подлин­ный гуманизм — скромность, преданность, любовь, доверие.

Ма-цзы при встрече со своим учителем поклонился ему и возжег благовония, как делают это посетители храма перед изображением будды. Нангаку же прочел ему гатху, стихотворение:

«Мой совет тебе — не возвращайся домой.

Если же ты отправишься,

Дао останется недвижимым.

Старуха,

живущая по соседству,

заговорит с тобой, назвав тебя по имени,

которое ты носил в детстве».

Ма-цзы, выслушав с почтением слова своего учите­ля, поклялся себе никогда не возвращаться домой, как бы часто он ни перерождался. Оставаясь в Цзянси, он собрал учеников из всех уголков Китая.

Странный, но очень глубокомысленный совет. Нан­гаку велел ему не возвращаться домой. За этими словами кроется многое. Они предполагают, что человек стал бездомным. В тот миг, когда ты обретаешь про­светление, ты становишься бездомным — даже твое собственное тело уже больше не твой дом. Твой дом — Вселенная. Потому следует раз и навсегда отказаться от этой старой привычки — возвращаться домой. Для тебя дома больше не существует. Ты — бездомная туча, плывущая в небесах: совершенно свободная, ни к чему не привязанная туча.

Если же ты отправишься, Дао останется недви­жимым.

Этим Нангаку хотел сказать: «Если же ты не послу­шаешься моего совета и вернешься домой, помни, что Дао, пустой будда в тебе, никуда не пойдет. Твоя ис­тинная сущность останется недвижимой: она никог­да никуда не движется, она всегда пребывает в здесь и сейчас». И он также сказал: «Старуха, живущая по соседству, заговорит с тобой, назвав тебя по имени, которое ты носил в детстве».

Басо — имя, которое Ма-цзы носил в детстве. Нан­гаку шутит по поводу его детского имени, говоря, что старуха, живущая по соседству, назовет его «Басо». Со­седи не поймут, что он уже не Басо, а великий мастер — Ма-цзы. Для них он всегда будет Басо. Они присутство­вали при его рождении, видели, как он рос. Им будет очень трудно осознать, что этот мальчик стал буддой. Они решат, что подумать такое — значит оскорбить Будду.