Практикум по арт - терапии

При проведении сессий я руководствовалась тем же принципом, что и при любой психодинамически ориентированной терапии: если пациент способен объективировать содержания своей психической жизни и про­анализировать их с помощью психотерапевта, он тем самым дистанциру­ется от них, они становятся для него менее угрожающими, более понят­ными и подверженными положительным изменениям (Bolls С, 1995). Работа в «остром» психиатрическом отделении была связана с тремя основными сложностями: гетерогенним составом групп пациентов, краткостью их пребывания в отделении и высоким процентом неспособ­ных к инсайту больных (прежде всего, больных острыми психическими расстройствами, грубыми поведенческими нарушениями и психосомати­ческими заболеваниями). Мне предстояло определить, насколько воз­можно сочетать открытый характер сессий с необходимостью создания безопасной атмосферы, обязательной для любой психотерапевтической работы.

БЕЗОПАСНОСТЬ В УСЛОВИЯХ ОТКРЫТЫХ СЕССИЙ

Перечисленные ниже положения часто и плодотворно обсуждаются арт-терапевтами, студентами и волонтерами, стремящимися адаптиро­вать свою работу к тем или иным условиям.

1. Постоянство. Атмосфера безопасности в группе нередко разруша­ется появлением «случайных» членов. Для поддержания стабильных усло­вий работы необходимо по возможности одно неизменное помещение (мы, например, использовали столовую, расположенную недалеко от палат), проведение сессий в определенные дни недели в одно и то же вре­мя (мы проводили их с 10 до 12 часов), постоянство ведущего группу спе­циалиста, применение определенного набора изобразительных материа­лов и столов, соблюдение оговоренных правил поведения.

2.Правила поведения. Они касались прежде всего приема пищи и
напитков во время работы (пациентам разрешалось приносить на заня-
тия кофе, но запрещалось еду) и музыки (не допускалось использование
личных радиоприемников и магнитофонов). Мы условились о том/что
участники сессий не будут мешать друг другу — портить материалы или
уже созданные и вывешенные на доске работы.

Я никогда не использовала музыку в работе с группой психиатриче­ских пациентов, и мне'было бы интересно знать мнение других арт-тера­певтов относительно возможности использования звуковоспроизводя­щей аппаратуры. Я заметила, что некоторые из пациентов плохо перено­сят музыку, которую подбирают арт-терапевты или другие больные, а это может создать лишние проблемы.

3. Расположение изобразительных материалов. Мы помещали все материалы на один стол и просили пациентов выбирать понравивши­еся, либо раскладывали материалы на индивидуальных столах. Наблю­дения показали, что второй способ предпочтительнее. Перед каждой сес­сией на столах участников группы лежали: белая бумага, фломастеры, восковые мелки, пастель, акварельные краски, клей и журналы для кол­лажей. В помещении было семь круглых столов. Готовились также неко­торые дополнительные материалы и инструменты (в частности, ножни­цы находились под постоянным наблюдением), часть из которых я дер­жала на своем столе.

3. Тишина. Тишина — одно из требований студийного подхода. Под­держание баланса между ней и возможностью вербального контакта со­ставляло определенную сложность. Обычно мы в начале сессий обраща­ли внимание пациентов на то, что тишина является знаком взаимного уважения и позволяет сконцентрироваться на своем деле. Разговоры о повседневных проблемах были нежелательны в ходе занятий, однако бе­седы с отдельными пациентами в начале встречи иногда помогали им включиться в работу и преодолеть растерянность, связанную с отсут­ствием образов или, наоборот, их избытком.

3. Соотношение вербального общения и изобразительной рабо­ты. Вербальное обсуждение обычно касалось уже завершенных рисун­ков и предполагало согласие авторов. Мы просили пациентов высказы­вать суждения о своих работах и работах других; если кто-то продолжал рисовать, ему не препятствовали. Меня всегда удивляло, что пациенты, предпочитавшие рисовать во время обсуждений, не ощущали каких-либо помех для своей работы. Либо они были настолько глубоко погружены в свою деятельность, что не обращали никакого внимания на происходящее вокруг, либо, наоборот, понимали всю серьезность обсуждения и созна­тельно не принимали в нем участия. И первый, и второй варианты, веро­ятно, имели место.

Обсуждения строились в форме высказывания пациентами своих ас­социаций с выполненными работам. После этого могло наступить зати­шье, когда уже проговоренное побуждало пациентов к созданию новы рисунков. Такой момент мог оказаться очень важным в ходе всей сес­сии — отражающим готовность пациентов к свободной творческой игре и изменениям.