|
По словам Росси, уже в раннем детстве у Эриксона были заметны "органические отличия и измененные восприятия". Он не различал цветов, звуковых тональностей, ритма и мелодики слова. Его детская любознательность в значительной степени подстегивалась тем, что, видимо, его восприятие мира заметно отличалось от всех прочих. Так он начал свою "исследовательскую" деятельность, чтобы выяснить, как другие люди воспринимают окружающий мир и взаимодействуют с ним. Вот здесь и проявилась его врожденная наблюдательность, которая сослужила ему великую службу в преодолении последствий полиомиелита. Помимо обращения к памяти и прошлым ассоциациям, Эриксону в его реабилитации помогла способность отмечать и утилизировать естественно возникающие вокруг минимальные сигналы. Вот что рассказывает Росси: "История выздоровления Милтона — один из самых удивительных случаев самопомощи и открытий из всего, что мне когда-либо довелось слышать. Он очнулся после тех трех дней почти полностью парализованным: он мог слышать, видеть и двигать глазами; говорил с огромным трудом, но не мог пошевелить и пальцем. В сельской местности, где жила тогда семья, не было никаких медицинских возможностей для реабилитации, и все считали, что он так и останется неподвижным до конца своих дней. Но проницательный ум Эриксона начал свою исследовательскую работу. Прикованный к постели, он придумал для себя игру, отгадывая смысл раздававшихся вокруг звуков. По тому, как закрылась дверь амбара и по скорости приближавшихся к дому шагов, юноша мог определить, кто сейчас войдет и в каком настроении". На трудном пути к реабилитации решающую роль сыграла способность Милтона утилизировать минимальные сигналы собственного тела. Росси продолжает рассказывать: "Затем пришел тот поворотный день, когда все члены семьи ушли из дома по делам, забыв, что Милтон остался сидеть привязанным к своему креслу-качалке. (В сиденье кресла была вырезана дырка, и оно служило чем-то вроде туалета.) Качалка стояла где-то посередине комнаты, и Милтон со страстной надеждой смотрел в сторону окна, мечтая хоть одним глазком взглянуть на ферму и ее жизнь. Так он сидел, охваченный этим тайным желанием, внешне неподвижный, как вдруг заметил, что кресло слегка качнулось... Возможно, для многих из нас это движение осталось бы незамеченным, но для семнадцатилетнего юноши это было началом лихорадочного периода исследования и открытия самого себя". Именно в этот "лихорадочный период" Милтон призвал на помощь свою чувственную память, чтобы восстановить мышечную подвижность. Эриксон интуитивно понял, что этого недостаточно, чтобы встать на ноги, и стал пристально и ежедневно наблюдать за своей младшей сестренкой, которая только начинала учиться ходить. Он подмечал и воспроизводил все микродвижения, сопутствующие более заметным движениям при вставании, стоянии и ходьбе. Рассказывает Эриксон: — 61 —
|