|
В самом существовании некрофила заложено мучительное противоречие. Он живет, но тяготится жизнеспособным, развивается, как все биологическое, но тоскует по разрушению, ощущает богатство жизни, ее творческое начало, но глухо враждебен всякому творению. Лозунг его жизни — «Да здравствует смерть!». В сновидениях некрофилу предстают жуткие картины, насилие, гибель и омертвление... И в телевизионном зрелище ему тоже созвучны картины смерти, траура, истязаний. Фромм выделяет людей особого склада, из которых вербуются палачи, террористы, истязатели, надсмотрщики, надзиратели. Их немало. В истории нашей страны в период репрессий постоянно создавался образ недремлющего и коварного врага. «Персонификации зла» возникают и в сегодняшней реальности. Идеологи объединения «Память» объясняют причины некоторых явлений в прошлом злыми кознями «жидов и масонов», зараженных, как они считают, некрофильскими комплексами. Именно поэтому они повсюду выискивают подтверждающую символику, подстрекают к расправе над «злодеями». Вот цитата из одного выступления: «Война уже идет, жестокая, незримая война. Если я войду к вам в дом, наплюю на пол, оскверню его, надругаюсь над вашими домашними, как вы поступите со мной? Разорвете на куски и выбросите в форточку! Доколе же терпеть нам, братья и сестры!» Расплывчатость формулировок, эмоциональная исступленность не случайны. Речь адресована лицам, которые считают себя обделенными, жаждут удовлетворения. Рациональные доводы здесь не нужны. Плохо, когда нарушается естественный баланс жизнелюбивых и разрушительных тенденций во внутреннем мире человека. Кособочится вся психологическая структура личности. Образы зла могут отвращать, но могут притягивать. Итальянский режиссер Бернардо Бертолуччи снял фильм, в котором воспроизведен крестьянский ритуал закалывания кабана. Нет, вовсе не для того, чтобы ублажить некрофилов. Эти кадры накладывались в фильме на сцены войны во Вьетнаме. Убийство - это убийство. Жестокий, но потрясающий получился видеоклип. На нашем экране есть замечательный мастер персонификации зла. Это народный артист РСФСР Георгий Францевич Милляр. Он играл Бабу-Ягу во всех знаменитых фильмах-сказках. Он играл и Кощея Бессмертного, и чертей, и леших, и водяных. А, кроме того, разных злодеев, причем не только мужского, но и женского пола. Будучи мастером гротеска, он всегда считал, что «чем страшней — тем лучше». Актера часто спрашивают, почему он стал играть чертей. По мнению Милляра, очеловеченные черти лучше, чем очертенелые люди. Да к тому же уродство оттеняет, подчеркивает красоту, прелесть. В Средние века, как известно, складывалась даже эстетика безобразного. И к ней обнаруживали интерес и Дюрер, и Кранах... При чем тут эстетика безобразного? При том, что каждый ребенок уже в детстве проходит через «круг людификаций». Это выражение принадлежит поэту Андрею Белому. Вспоминая свои игры в возрасте восьми-девяти лет, он, по его собственным словам, был Гераклом, Кожаным Чулком Купера, Фингалом и инженером, заведующим системой плотин в Голландии. Поэт воображал себя Суворовым, грозой ирокезов, деятелем в римском сенате. — 73 —
|