|
Хотелось бы отметить, что при всей своей приверженности идеям Просвещения 3. Фрейд находился под сильным влиянием взглядов, рожденных философией жизни, как она предстала в творчестве А. Шопенгауэра, Ф. Ницше и других мыслителей. Уже в романтической традиции воображение ценилось больше, чем разум. Сначала А. Шопенгауэр, а затем Ф. Ницше задумываются над странностью человека как живого существа2. Путем чисто философского умозрения формируется мысль о том, что человек, вероятно, выпадает из цепи природных «тварей». Он эксцентричен и вовсе не производит впечатления «венца творения». Вопреки научным фактам философы выдвигают идею о том, что человек есть «еще не установившееся животное» (Ф. Ницше). Фрейд, следуя за философами жизни, склоняется к мысли, что культура стала бременем для природного человека. Иначе говоря, он следует за Ницше, который предлагал вернуться к дионисическому (природному) человеку, преодолев в себе аполлоническое начало. Рассуждая о либидо, Фрейд видит в любви, и особенно в ее поэтических формах, восстание против инстинкта и берется лечить любовь как невротическое переживание. Для Фрейда, как и для Ницше, важно возвращение к природному человеку. Философская антропология XIX в. показала, что человек является не столько венцом творения, сколько «дезертиром природы, ее вольноотпущенником». О каждом живом существе на нашей планете можно, в принципе, сказать: оно сложилось окончательно. Итак, антропологический персонаж 3. Фрейда — это человек, вытолкнутый из природы, переживающий постоянный конфликт сознания и подсознания, рационального и иррационального. Романтики XIX в. исходили из культа бессознательного как глубинного источника творчества. Их усилиями в общественном мнении укрепилась мысль о том, что сознание не является единственной формой духовной жизни. Однако до конца столетия не было ясного представления о той, как рождается бессознательное, какова его структура, что связывает его с сознанием. На рубеже веков 3. Фрейд разработал психологическую концепцию, «направленную на изучение скрытых связей и основ человеческой душевной жизни». Фрейд нанес сокрушительный удар по главным установкам просветительского сознания, но при этом он остался верен просветительской традиции в трактовке разума. Просветители оценивали разум как главенствующее свойство человека, величайший дар. Фрейд в целом остался на этой позиции. В своей деятельности он беспредельно доверял разуму как способности аналитического постижения реальности. Характерно, что, критически оценивая наследие Фрейда, Фромм тем не менее подчеркивает верность австрийского аналитика принципу истины. — 78 —
|