|
Ну так кто тут «молодой и красивый»? Ясное дело не я, молодым я, разумеется, был, относительно красивым, возможно, тоже, но вот высоким не был точно. Да это и не обо мне. «Моя» дочка — это сама пациентка. Она ведь вспомнила, как она лежала в больнице и тоскливо смотрела в окно. А тот, о ком пишет моя чаровница, это проективный образ ее собственного отца. Обидно, конечно, не побывать в Париже с молодой и красивой женщиной, но что поделаешь? Механизм проекции показывает, как раздражение или аффект, переживаемый кем-то, может получить ложную направленность. Вспомним, А.С. Грибоедова: «Ах, этот человек всегда причиной мне ужасного расстройства!» Но действительно ли «этот» субъект служит источником тех или иных болезненных чувств? Или в силу различных психологических закономерностей в качестве виновника оказывается совсем другое лицо или обстоятельство? Помните, у писателя И. Ильфа (1897—1937) в записной книжке рассказывается о некой старой деве, которая боялась выйти на улицу, потому что там мужчины. —Почему вы боитесь мужчин? — спрашивают у нее. — Ведь они одетые. На что она непременно отвечает: —Да, но под одеждой-то они голые. Вы меня не собьете... Старая дева, одолеваемая эротическими видениями, приписывает их другим людям. Ханжа обвиняет всех в распущенности. Тайный растлитель подозревает, что все люди таковы. Основываясь на проекции, человек создает сложную сеть взаимоотношений, которые часто не имеют ничего общего с самой реальностью. Однако данный механизм, несмотря на свою иллюзорность, облегчает межличностные отношения. Вот что пишет одна из моих студенток: «Теперь я понимаю, почему некоторые мои однокурсники испытывают к вам смутно отрицательные чувства...» Прямо в точку! Когда я начинаю работать с пациентом, я предупреждаю его, что наши отношения будут драматургически обостренными и различными: может возникнуть неприязнь, конфликт, отчуждение. Ведь в процессе работы я беру на себя множество проекций. Строго говоря, эти чувства не имеют отношения ко мне лично. Работает безотказный механизм проекции. Меня воспринимают как отца и излагают мне детские обиды. Я могу оказаться в роли «отвергнутого любовника» или сладкой персонификации первой любви... Допустим, сам я жаден, но я приписываю это качество своему деловому партнеру. Предположим, я завистлив, но это свойство вижу во всех, кроме самого себя. Наконец, я захвачен сексуальным инстинктом, но постоянно твержу, что молодежь стала совсем безнравственной... Разумеется, проекция бывает не только отрицательной. Вытеснив в себе мужество, я склонен воспринимать других людей как отчаянных храбрецов. — 201 —
|