|
«Я молюсь тебе, о милосердный Владыко! Ниспошли мне, нищенствующему, преданность отшельнической жизни. Поле Успокоенного Ума Я орошу и удобрю стойкой верой, Затем засею его отборными семенами, Рожденными из незапятнанного сердца, И над полем, как гром, раздастся искренняя молитва, И благодать прольется на него ливневым дождем. К волам и плугу Сосредоточенной Силы Я прикреплю лемех Правильного Метода и Разума. Воли, ведомые целеустремленным пахарем, Твердой рукой к одной цели, Кнутом упорства и усердия подстегиваемые, Разрыхлят затвердевшую почву Невежества, порожденного Пятью Греховными Страстями, И очистят ее от камней закосневшей греховной жизни, И удалят все сорняки лицемерия. Затем серпом Истины Кармических Законов Будет собрана жатва Праведной Жизни. Эти зерна, которые суть Возвышенные Истины, Будут собраны в Хранилище, К которому не приложимы никакие умопостроения. Боги будут обжаривать и молоть эту драгоценную пищу, Чтобы напитать меня, сирого и смиренного, Когда я устремлюсь на поиски Истины. Я понимаю значение сна так: Слова не дают Полноценных Плодов, Рассуждениями не приобретается Истинное Знание. Но те, кто посвятил себя религиозной жизни, Во время медитации должны проявлять чрезвычайное усердие и стойкость. И если они преодолеют все препятствия и будут трудиться изо всех сил, Не прекращая поисков, они найдут Самое Драгоценное. Пусть все, кто искренне стремится к Истине, Будут ограждены от препятствий и задержек на Пути[183]». Вскоре я принял решение покинуть эти места и поселиться в пещере Драгкар-Тасо. В тот самый момент, когда я собрался уходить, пришла моя тетка и принесла с собой шестьдесят мер ячменной муки, рваное кожаное платье, один кусок хорошей ткани и катышек из смеси сливочного масла и жира и заявила: «Мой племянник, вот плата за твое поле, которым я сейчас пользуюсь. Возьми эти вещи и уходи в другое место подальше от моих глаз и ушей, так как соседи все время говорят мне: «Тхепага сделал нам столько зла раньше, и, если ты будешь продолжать иметь с ним дело и обслуживать его, он еще навредит нам и, может быть, погубит всех оставшихся жителей. Но мы скорее убьем вас обоих, чем допустим это». Поэтому лучше для тебя бежать отсюда поскорей в какое-нибудь другое место. С какой стати я должна стать их жертвой из-за тебя? Но нет ни малейшего сомнения, что они убьют и тебя». Я знал, что люди не могли этого говорить, и поэтому ответил ей так: «Если бы я был верен данным мной обетам, я бы не отказался прибегнуть к колдовству, чтобы возвратить мое поле, тем более, что я не клялся не делать этого при таких обстоятельствах. Обладая такой магической силой, я мог бы в одно мгновение превратить тебя в бездыханный бледный труп, но я не буду делать этого, так как на ком еще мне упражнять мое терпение, как не на тех, кто причинил мне зло? Если я умру этой ночью, что я буду делать с полем или с этими вещами, которые ты мне принесла? Говорят, что терпение – наикратчайший путь к достижению Состояния Будды, и ты, моя тетя, как раз тот человек, на ком я должен оттачивать мое терпение. К тому же вы, мои тетя и дядя, являетесь причиной, приведшей меня к этой жизни, отказу от мирских благ. Я искренне благодарен вам обоим за это и буду всегда молиться о том, чтобы вы достигли Состояния Будды в вашей будущей жизни. Я могу тебе отдать не только это поле, но и дом тоже». Затем я ей все подробно объяснил и в заключение сказал: «Что касается меня, то мне нужны только указания моего гуру и ничто другое, и поэтому тебе пользоваться и полем, и домом». И я ей спел такую песню: — 105 —
|