|
— Может быть, однажды ты сделаешь то же для меня, — сказал он. — Но для одного вечера этого хватит. Джон Пол обнял меня и пожелал спокойной ночи. Я долго сидел в темноте, стараясь успокоить свои мысли и размышляя о том, что произошло. Возможно, он был прав, думал я. Может быть, я настолько наивен и ничего об этом не знаю, может быть, у мужчин есть такие способы выразить свою любовь, о которых я не подозревал. Я пошел спать, стараясь убедить себя в том, что мы не сделали ничего особенного. Я крепко заснул, и мне снились легкие, спокойные сны. На следующее утро я проснулся и обратил внимание на странное ощущение тяжести в груди. В 6:30 братья и послушники должны были сойтись в часовне для богослужения, и я вошел туда смущенный и подавленный. Мое место располагалось в задней части хора, прямо под огромной статуей Девы Марии слева от алтаря. Там я каждый день проводил несколько часов в молитве, предавая себя Ее воле и прося Ее наставлений. Обычно, когда я перебирал четки или просто разговаривал с Ней, по моим щекам стекали слезы, как будто Она на самом деле стояла рядом. Этим же утром я едва мог взглянуть в Ее сторону. У меня было чувство, будто я сделал что-то ужасное, и я боялся, что Она знает об этом. Посреди мессы я все-таки взглянул на статую и произнес краткую молитву. «Укажи мне, что делать, — молил я. — Я не знаю, что это значит, было это правильно или нет. Я не чувствую радости от того, что я позволил ему сделать. Мне даже не понравилось. Должен ли я кому-нибудь сказать об этом? Или сохранить в тайне, как будто этого не было?» Когда я поднял глаза на статую, я почувствовал, как что-то во мне всколыхнулось. Я не могу описать, что произошло, но я понял, что Она вняла моей молитве и дала мне ответ. «Ты не сделал ничего дурного, — казалось, сказала Она. — Но тебе нужно с кем-то поделиться. То, что произошло, не принесло тебе радости и поэтому не было праведным. Любовь всегда приносит любовь, сын мой. Иди расскажи брату Пию, и все будет хорошо». В тот же день я спросил брата Пия, могу ли я поговорить с ним в его кабинете. Сев напротив него, я заплакал, как будто прорвало заслон, до сих пор сдерживавший слезы, и я больше не смог скрывать своих чувств. Затем я рассказал ему о том, что случилось вчерашним вечером. Я рассказал ему, как я был смущен и как боялся, что совершил грех. Он внимательно слушал меня и, казалось, сильно разозлился. Но его гнев был обращен не на меня. Он сказал, что уже подозревал о чем-то подобном и что будут приняты немедленные меры. Джон Пол в тот день уехал в Чикаго; его вещи упаковали и отправили вслед за ним. Больше я никогда его не видел. — 15 —
|