|
Я теперь увидела, что я хочу разбирать концепцию не потому, что тогда у меня будет возможность не испытывать беспокойство, а для того, чтобы у меня была ясность, что эта концепция беспочвенна, но и другой концепции я не хочу, я не хочу никаких подтверждений того, что мне можно, разрешено не беспокоиться. Я хочу именно ясности от разбора концепции, а не разрешения на избавление от НЭ. Возникло восприятие спокойной устойчивости, словно появилась опора, что-то очень основательное, плотное, пропала лживость, которая была все это время, но которую я не фиксировала, нервозность (беспокойство непонятно о чем, похожее на стыдливость), суетливость. Я почувствовала, что изменился даже взгляд и выражение лица - тоже пропала лживость и стыдливость, которая выражается в характерных ощущениях, появилась уверенность в своих желаниях, бесстрашие. Сейчас есть желание исследовать эту концепцию досконально, но и поддерживать ясность в том, что несмотря ни на какие аргументы я хочу быть свободна от озабоченности. Возвращаться к этой ясности по 100 раз в день. Я считаю этот переворот в восприятиях чем-то фундаментальным в моей жизни. Не знаю, почему. Наверное потому, что я снова вижу радостное желание не испытывать НЭ, а я привыкла «хотеть» этого концептуально и мучаться от этих желаний. И еще потому, что отношение к концепциям изменилось – пропала болезненная зависимость наличия НЭ от наличия аргументов против концепций, из-за которой они возникают. 0114. Ящерица: «Рефлекс отгораживания от ясности». Я могу научиться говорить СТОП своей лживости. Пока что я не умею в разборе омрачений с мордами всегда сказать СТОП своей защитной реакции и вытекающей из нее лживости. До последнего упираюсь, а потом начинаю медленно «сдавать» назад – так, как будто только что открываю для себя, так как будто вот прямо сейчас мои усилия привели к тому, что вижу истинное положение дел. На самом же деле истинное положение дел было мне видно с самого начала, но я всячески вытесняла это, саму себя пыталась убедить в том, что я права. Все мои аргументы в пользу того, что я не проявила омрачения – это спазматические попытки затуманить рассудок «нападающего», запутать его любой ценой, поставить в тупик логического противоречия, иногда поставить в тупик с помощью психического давления (напористая интонация или наоборот очень спокойная, бутафорно дружелюбная, жесты, выпученные глаза). Я как будто раздваиваюсь в эти моменты, - есть я, у которой есть полная ясность в отношении того, что я совершила тупость и сейчас оправдываюсь, и есть я, которая сама начинает верить в то, что не было омрачения, и все аргументы приводятся и для себя тоже – удастся ли мне убедить себя в том, что омрачения не было? Не удается? Ну тогда можно и потихоньку, поэтапно признаться, испытывая при этом и неловкость, и самодовольство одновременно. Я не могу прямо посреди разговора заткнуться и сказать – «СТОП! Я говорю ерунду, я сейчас вру, хочу оправдываться». Так радостно понимать, что я могу и хочу этому научиться. Это одна из самых важных задач сейчас – научиться признаваться в омрачении тогда, когда я вижу его, и тогда, когда мне на него указывают. — 44 —
|