Возвращение в Сад. Путешествие-открытие

Теперь же, начав регулярно заниматься йогой, я заинте­ресовалась идеей медитации. Лоуренс тоже проявлял инте­рес к духовному росту, и мы начали читать разные метафи­зические книги. Первой такой книгой, оказавшей на меня сильнейшее воздействие, стала «Автобиография йога» Йогананды. Продолжая скептически относиться ко всему ир­рациональному, я была совершенно захвачена описаниями иных реальностей. Была в ней какая-то завораживающая сила, нашедшая глубокий отклик в моей душе. Я познако­милась с несколькими людьми, которых также интересова­ли эти идеи, и у нас вошло в привычку подолгу обсуждать их. Иногда эти дискуссии дополнялись парой затяжек джойнта, позволявших уплыть в космические просторы не­линейной реальности.

Мой интерес к йоге разделила и мама, которая к тому времени жила уже в Вашингтоне и работала на федеральное правительство. Она тоже начала посещать занятия йоги и ежедневно практиковать ее, чтобы расслабиться и полечить больной позвоночник. После нескольких месяцев занятий йогой она практически вылечила спину (и это после пятнад­цати лет непрерывных болей) и в пятьдесят лет чувствовала себя здоровой как никогда.

В июне 1971 года я окончила колледж. К сожалению, моя первоначальная страсть к танцам оказалась погребенной под толстым слоем разочарования. Я слишком много вре­мени потратила на усилия довести себя до чьих-то техничес­ких стандартов, вместо того чтобы найти пути выражения собственных творческих устремлений. Меня до сих пор до­нимает злость и обида, когда я думаю о напрасно растрачен­ном юношеском вдохновении и энтузиазме. То же самое мне приходилось слышать и от многих других о формаль­ном образовании, особенно в сфере искусств. Техническая сторона важна, спору нет, но не следует ставить ее во главу угла. Техника вырабатывается ради служения духу, а не для его подавления!

Что делать дальше, я не знала. Я получила степень бака­лавра танцевального искусства, но что толку, если я понятия не имела, в каком направлении двигаться дальше, чтобы продолжать танцевальную карьеру.

Дела в химчистке шли неплохо, но она мне успела надо­есть, и, уж само собой, я отнюдь не собиралась заниматься этим делом до конца дней. Отношения с Лоуренсом тоже оставляли желать лучшего. У нас с ним накопилось много невысказанных обид, и я начинала чувствовать, что меня недооценивают и принимают лишь как должное. Словом, все как-то повисло в воздухе.

В этот момент позвонила мама и сообщила, что в сентяб­ре хочет на три недели выбраться на Сардинию. В ту пору она восстанавливала душевное равновесие после продолжительного и бурного романа и предложила оплатить мне дорогу, если я составлю ей компанию. Разрыв дался ей очень болезненно, и, по ее словам, я очень была ей нужна. Я и сама чувствовала, что путешествие позволит мне чуть по-иному взглянуть на жизнь, и отправилась в дорогу.