|
Редивали... - Прокляни ее! Если мертвые могут мстить... - Нет, ни в коем случае! Она не ведает, что творит... -- Сестра, даже ради тебя я не стану жалеть Редиваль, что бы там ни говорил Лис! -- Хотела бы ты стать такой, как Редиваль? Нет? Тогда она заслуживает жалости и снисхождения. Если мне позволят распорядиться моими драгоценностями помоему разумению, то забери себе на память все те, которые любишь, а Редивали отдай все большие и дорогие, которые тебе так не по сердцу. А остальное отдай Лису. Это было уже свыше моих сил: я уткнулась лицом в колени сестре и снова заплакала. О, как бы я хотела, чтобы она тоже склонила ко мне на колени свою голову! - Послушай, Майя! - сказала Психея внезапно. - Не расстраивай меня, ведь уменя завтра свадьба! У нее еще хватало духу говорить о том, о чем у меня не хватало духу даже слушать! -- Оруаль, - сказала Психея, пытаясь меня утешить, - в наших жилах течеткровь богов, и мы не посрамим ее. Когда я была маленькая, именно ты учила меняникогда не плакать. -- Мне сдается, что ты совсем ничего не боишься! - воскликнула я, но эти словапротив моей воли прозвучали так, словно я в чем-то упрекнула сестру, и мне самойстало тут же стыдно. -- Нет, одной вещи я очень боюсь, - ответила Психея. - Иногда меня посещает сомнение, и тогда словно холодная тень наползает на мою душу. Допустим - только допустим, - что нет никакого бога Горы и даже никакого Черного Чудища. Тогда тот, кого привязали к Древу, просто умирает медленной смертью от голода и жажды, зноя и пыли, обглоданный хищными тварями и растерзанный клювами воронов...И от этой мысли - ах, Майя, Майя!.. Психея разрыдалась и снова стала для меня ребенком, и я принялась утешать ее и плакать вместе с ней. Мне стыдно даже писать об этом, но я все же признаюсь: в тот миг я — 51 —
|