|
* * * Отряд воинов тяжело проскакал через деревушку. Встретив на окраине бабу с коромыслом, воевода Путша остановил всадников. - До Альты далече? - грозно рыкнул он. Перепуганная баба замахала рукой в сторону леса: - По просеке погоняйте, тамо и Альта-река. - Ату! Ату! - отрывисто крикнул Путша, пришпоривая красавца-коня. Отряд, громыхая оружием и кольчугами, поскакал к лесу. На Альте было тихо. Ни ветерка, ни облачка. Мягкое утреннее солнце ласкало землю и воду. По откосам реки в ложбинах розовели заросли стройного Иван-чая. Скрывшись в ветвях ивы, напевала иволга. Недалеко от воды на лужайке, окаймленной лесом, красовался расписной княжеский шатер. А дальше по лесу видны были следы от многочисленных шатров. Восьмитысячная дружина сняла шатры еще вчера и ушла за Альту. Причиной ухода послужил отказ князя Бориса силой взять отцовский престол, для чего требовалось убить старшего брата Святополка. Князь Борис Владимирович сидел у шатра на походном топчане и грустно смотрел на неподвижные темные воды Альты. У его ног в траве лежал родовой меч в красивых ножнах, усыпанных драгоценными каменьями. "Русские реки медленно текут, - думал думу князь. - Отец наш Владимир святое дело на Руси почал, да по всему видно, не скоро еще русичи в разум истины приидут. Воно они что надумали и мне присоветовали - Святополка убить. Чую, отводит меня Бог от того, чтобы с народом этим тягаться: тянуть его ко честному Евангелию. А и Святополк, братец дорогой, лютует, смерть отца нашего скрывает. Почто? Мы ли с Глебом его княжескую власть восхитить хотим? Мы бы опорой ему были, ради памяти отца нашего, ради братолюбия, ради блага земли русской... Значит, иная у нас доля. Верные люди сказывают, что Святополк нашей крови ищет. Неужто правда? Не верится". - Георгий! Сокол мой! - громко воззвал князь, сложив ладони трубой. Из повозки, стоявшей за шатром, выскочил заспанный отрок и помчался на зов любимого князя. На шее мальчика заиграла сотнею солнечных лучей золотая гривна, подарок князя. - Георгиушка, сгоняй к реке. Поп Андрей давеча умываться побрел, да что-то нет его и нет. Поторопи, а то утреню мы добре пропели, а ноне литургию править пора. — 139 —
|