|
Что я мог сказать? Вот он сидел рядом, и было мне хорошо. Хорошо-хорошо! …А друзей – настоящих – так и не завёл; ни друзей, ни родных. До восемнадцати лет дожил – воспитатели да приятели… столько одиночества накопил – сил недоставало!.. «Да, - говорю, - а вы…» - «Ты». - «Хорошо… А ты – кто? Колдун?» Миша хохотал минут пять… может и больше. От души хохотал. «Нет, Петушок, - сказал он, отсмеявшись, - не колдун. Я самый что ни на есть обыкновенный Мастер. Ткач». Опять я обалдел. Как-то совсем сюда не вязались ткачи… «Так ты что, на ткацкой фабрике работаешь, Миша? – спрашиваю осторожно». Тут его от хохота совсем повалило. Снова минут на пять. «Дикий ты, Петушок! – сказал он, утирая слёзы. – Да не обижайся! Среди дикости расти – как диким не стать. В том твоей вины нету. – Миша посмотрел на облака. Улыбнулся. – Я – Мастер ОЭМНИ; в далёкой-далёкой давности идущих по тропке ОЭМНИ называли Ткачами». - «А что это – ОЭМНИ…?» - «Хм… Тут, дружок, языком объяснить затруднительно… Само слово можно перевести так: сверкающая нить; нить-основа, НИТЬ – проходящая сквозь все нити Условной Реальности, и, вместе с тем, - вне их… Не понятно?» - «Не очень, - честно ответил я». - «А само слово нравится?» - «Да. Очень!» Действительно, сразу почувствовалось что-то… Вот что-то… Ну – волшебное! и – родное-родное! «Тогда – пошли». - «Далеко? – спрашиваю я». - «Далеко, - отвечает Миша. – И – навсегда». - «Как – навсегда…? Мне же в армию скоро…» Ух, как он осерчал! «Нечего тебе в армии делать, - говорит. – Там вообще никому нечего делать. Ишь, взяли моду: ать-два! пиф-паф! …Паскудники! Нравится в смертушку играть – никак наиграться не могут!» - «А как же, - спрашиваю, - Родину защищать?..» - «Родину? – сурово посмотрел, строго. – Родина – это то, что родное, близкое. А родное и близкое – беречь надо; от дураков беречь, да и от собственной дурости – заодно! Тогда и защищать не потребуется. …Да из насилия-то защита – какая? Никакой! Насилие – насилие рождает, насилием кормится… Дай-ка сюда паспорт!» Я достал паспорт и положил на протянутую Мишину ладонь. Только положил, как паспорт – прямо на ладони – вспыхнул, и сгорел буквально за несколько секунд. Миша аккуратно опустил пепел на землю, махнул мне рукою – приглашая за собой, и пошёл в сторону заброшенного здания. — 50 —
|