|
………. - Ничего не расшиб? - Да нет… - И то хорошо… Но почему всё это так напрягло тебя, Петруш? Ты чувствовал опасность, тяжесть?.. - Нет! Наоборот: от происходящего веяло ласковостью, нежностью… Просто, для меня тогдашнего такое было слишком! Нереально было. Нет, не так… Было, как бред, который вдруг перестал быть бредом и, подойдя к тебе вплотную – заглянул в глаза! Вот. - Сейчас тебя подобное уже не смущает? Пётр рассмеялся: - За двадцать лет общения с Мишей я столького навидался и напробовался, что смущаюсь с очень большим трудом…! - Ага… И в обморок больше не падал? - Да сколько раз! С Мишей не соскучишься!.. - Это верно. …А знаешь, я никогда не видел его плачущим. Никогда… Вот что, наверное, по-настоящему страшно! - Это единственное, Сева, что кажется мне до сих пор наваждением. Он же – как комочек радуги! Вот только каково ему самому достаётся быть радугой… - Давай-ка, Петушок, рассказывай дальше…! ………. - А дальше… Очнулся я на травке. Да. И не рядом с баней… Вроде как луг небольшой; ручеёк рядом со мною журчит, бабочки летают… Головой потряс, сел, огляделся. Горы вдали. Ближе – метрах в двухстах – развалины неясные, что-то вроде заброшенного здания. А невдалеке – валун; на валуне старичок мой сидит: голову запрокинул, раскачивается, поёт. «Эй, - позвал я, - дедушка!..» Старичок петь перестал; резво так с камня спрыгнул, - я и ахнуть не успел, как он рядом очутился. «Очнулся, Петушок? – сказал он. – Вот и славненько!» Гляжу на него – вроде как расправился дед, помолодел: лет сорок, много – пятьдесят. «Где мы?» - «В горах. Не разглядел разве…?» - «В каких горах, дедушка? – слабо спросил я». - «В каменных, внучек, - ухмыльнулся; сел рядом. – Дедушки… бабушки… дяди с тётями… Меня Михаил Петрович зовут, а лучше – Миша. Договорились?» - «Как же так – Миша… Да вы мне в дедушки годитесь!» - «Нет, - говорит, - не гожусь я тебе в дедушки. В друзья – да, если захочешь. …Я тебе, Петушок, хороший мой, жизнью обязан!» - «Да что там, - отвечаю, - я ж и не сделал ничего… Сами вы с хворью да болячками разобрались». - «А не будь тебя – может, и не разобрался бы. Дружить будем?» — 49 —
|