Обучение у воды, путь Шоу-Дао. Книга 2

Отцу хватило беглого взгляда, чтобы оценить ситуацию, и он, крикнув “держись”, вытащил из рюкзака моток верёвки и свой знаменитый крюк для ловли акул. Как каждого заядлого рыбака, отца терзала мечта поймать Главную Рыбу Своей Жиз­ни размером с небольшого кита, и хотя Чёрное море не очень подходило для этой цели, отец не удержался и, уже не помню где. приобрёл рыболовный крючок небывалых размеров. Крю­чок ему так понравился, что он носил его с собой на охоту. поскольку на рыбалке он вряд ли бы пригодился.

Отец привязал к верёвке акулий крюк и зацепил меня им за куртку, повторяя, как заклинание, “держись, сынок, дер­жись”. Отрезав излишек верёвки, он закрепил её конец вокруг того самого чахлого куста, за корень которого я держался. Те­перь я понимаю, что это он сделал не столько для моей безо­пасности. сколько для душевного спокойствия. Хотя было ясно, что отпусти я руки, долго на крючке бы я не продержался, верёвка, соединяющая меня с кустом, придала мне уверенно­сти. Я не мог ни говорить, ни смотреть вокруг, ни думать. Всё моё внимание сосредоточилось на корне и вцепившихся в него руках, которые я уже не чувствовал. Под моей тяжестью ко­рень постепенно вылезал из земли, вытягивая за собой не­сколько более тонких отростков. Затаив дыхание, я наблюдал. как они постепенно натягиваются, а потом они лопались с ог­лушительным звуком, от которого у меня внутри всё судорож­но сжималось.

Оценив мою решимость держаться до конца, отец схватил топор и убежал. Он вернулся с несколькими крепкими длин­ными колышками и вбил их обухом топора глубоко в землю на некотором расстоянии от края обрыва. Сняв ремень с ружья, он соединил его с верёвкой, сделав большую петлю, которую ухитрился надеть мне на ноги. а потом протянуть вверх до подмышек. Конец верёвки он привязал к одному из колышков, а затем накинул ещё две верёвочные петли мне на ноги и тоже закрепил их наверху.

— Отпускай корень, — скомандовал он. Я попытался разжать руки, но не смог. Они онемели и ни­чего не чувствовали.

— Не бойся, отпускай, я тебя вытащу, — уговаривал меня отец, но это было бесполезно. Корень и я стали одним целым, и никакая сила не могла заставить меня расстаться с ним.

Отец, использовав весь оставшийся запас верёвки, опутал меня ею, осторожно подтягивая вверх и подвязывая к колыш­кам так, что я принял положение вниз головой, продолжая отчаянно цепляться руками за свою спасительную соломинку. Убедившись, что я надёжно закреплён, отец взял топор, и, доб­равшись до основания корня, перерубил его, а потом за верёв­ки вытянул меня наверх.