|
Все эти вопросы обсуждались в средние века как христианскими, так и исламскими теологами. В христианском мире к мистицизму в основном относились гораздо жестче; отчасти это было связано с тем, что церковь представляла собой более централизованную организацию, а отчасти с тем, что, по мнению большинства теологов того времени, Библия, в отличие от Корана, не допускала и возможности, что не подтвержденные существующей религиозной догмой высказывания независимых индивидуумов могут иметь мистический смысл. Мнение о суфиях следовало бы составлять на основе того огромного материала, который даже называют «фактическим источником современных психологических исследований и публикаций». Как мы уже отмечали, суфии заявляли, что верования людей могут создаваться в результате внушения и часто именно таким образом и создаются. Они также настоятельно указывали, что лицемерие невозможно проконтролировать с помощью социального законодательства, каким бы благочестивым ни был источник самих законов, и заявляли, что порок этот можно преодолеть только в процессе самопознания. Суфии приводили отрывки из Корана, подтверждающие реальную возможность индивидуального познания Бесконечного. Но подобные заявления и культурный вклад далеко не исчерпывают всего суфийского наследия, о чем свидетельствует огромная библиография по суфизму. Даже западные ученые были просто заворожены этим феноменом — в течение последних двухсот лет на западных языках в среднем каждые четырнадцать дней публиковалась одна работа, посвященная суфизму. Поэтому изучение суфийских идей, пусть и не всегда сопровождавшееся глубоким пониманием, не является чем-то новым даже для Запада. У суфиев, однако, ушло около пятисот лет, прежде чем их учения завоевали себе признание в исламе. Произошло это примерно восемьсот лет назад. МНОГОСТОРОННОСТЬ СУФИЗМА В течение всего этого периода суфиев иногда канонизировали как святых, а иногда казнили в судебном порядке; то упрекали в легкомыслии, то — в чрезмерно строгом образе жизни. Кроме того, им приписывали все характеристики, заполняющие диапазон между этими двумя крайностями. Но на протяжении всего упомянутого периода и впоследствии репутацию суфиев в значительной степени укрепляло непрерывное появление суфийской классической литературы на нескольких основных восточных языках, а также то, что из суфийской среды постоянно выходили удивительно сильные, многогранные, притягательные и талантливые личности. Все это, согласно самим суфиям, а также в глазах многих сторонних наблюдателей, являлось внешним воплощением их внутреннего развития. Именно в сверхфизическом восприятии видели источник суфийской способности формулировать скрытые законы психологии и факты физической науки, обходясь без того, что считается сегодня неотъемлемой частью научного исследования, то есть научной аппаратуры, и именно таким образом объясняются другие обескураживающие познания суфиев, о которых я упоминал ранее. — 107 —
|