|
Илья Павлович быстро обернулся к старику, хохочет: – И никаких гвоздей! Дядя Нечипор панически поднял руки: – Да! – руки дядя Нечипора бессильно упали вниз. – О каких гвоздях может быть разговор? Никаких гвоздей! Ежели он на тебя сверху прицелится, этот молокососный молодой человек, какие же могут быть возражения против Вари? Дед встал со стула, он сейчас в ударе. Смотрит он в одну точку, куда-то на нижние ветки елочного дерева, но в его глазах кудрявится искрящийся умный восторг: – Насчет Вари Панченко вопрос исчерпан, ежели они, молодые люди, шныряют прямо в небесах, кувыркаются, мертвые петли… а захочется ему – на Северный полюс, на Дальний Восток… При такой ситуации чувствую, что родительское благословение остается втуне… Марина Семеновна любовно наблюдает игру дяди Нечипора. Она спокойно в каком-то богатом отдыхе любуется и дядей Нечипором, и наряженной елкой, и накрытым столом, а ее душа поместилась где-то поближе к уху и прислушивается, не закричал ли звонок в передней, не пора ли бежать открывать Мите, целовать Митю и… Варю Панченко, неожиданную, неизвестную, но такую уже родную и долгожданную. Илья Павлович левой рукой зачесал правый висок – сложные дела делаются на свете, – приятно посмотреть игру дяди Нечипора, но где-то в глубине души надоедливо токует маленькая-маленькая тоска: что это за Варя и почему в таком пожарном порядке она возникла в его жизни? Дядя Нечипор в последний раз взмахнул рукой и закончил игру. Видно, снова сидит у стола, и снова низко склоняется его седая голова. Видно не так легко дяде Нечипору отказаться от прошлого. – А все-таки скажу я вам, молодые люди. Было и в старом кое-что доброе. Вот хоть бы и в такой вечер – Новый год! Парубки, девчата на небе, конечно, звезды и над звездами… черт его знает, что-то вроде бога, ну, да это неважно. А щедривки (колядки) какие, ой, какие щедривки! Дед помолчал, помолчал, собрался с силами и запел потихоньку, но правильно запел, задушевно: Щоб и хлиб родывся, Щоб и скот плодывся, А щоб ты ж, наш пан хозяин, Та ни в чим гне журывся… – Да… щоб не журывся, значит, – сказал дед как будто про себя. – Это кто же такой, пан хозяин? – спросил Илья Павлович. Дядя Нечипор словно не расслышал вопроса, сидел, думал и про себя, наверное, пел щедривку дальше. Но неожиданно сказал негромко, задумчиво: – Пан хозяин кто? В том-то и дело, что пан хозяин – это первейшая сволочь. К бедному мужику щедровать не ходили… – А как же звезды и тот самый… вроде бога? — 330 —
|