|
А сегодня Семен Максимович решил воспользоваться воскресным днем и очень обрадовал этим решением Алешу, который уже не помнил, когда это было, чтобы они с отцом «гуляли» в городе. Алеша быстро надел шинель, измятую фуражку, на которой до конца уже выцвел темный кружок на месте офицерской кокарды. Тоже взял палку, и они вышли на улицу. Алеша хромал теперь еле заметно и даже красиво, чуть склоняясь в сторону, как будто нарочно, чтобы моложе и живее казалась талия. Направились к городу. По Костроме, у заборов, долго шли молча. Алеша все поглядывал на отца пристальными большими глазами, и было ему страшно интересно, для чего это отец затеял такой специальный поход. Но Семен Максимович шагал серьезно, деловито, аккуратно ставил палку рядом с собой и молчал, даже по сторонам не посматривал. Алеша потерял надежду понять, в чем дело, тоже о чем-то задумался. И вдруг он радостно оживился, быстро глянул на отца: – Отец, объясни мне одну вещь. Злость – это хорошо или это нехорошо? Семен Максимович не удивился вопросу, тронул бороду рукой и ответил суховато: – Вопрос довольно глупый: справедливая злость хорошо, несправедливая – нехорошо. – Хорошо… справедливость. Значит, если что-нибудь неправильно, так и нужно злиться? – Неправильность – это хитрая штука. Бедный иногда делает неправильно – ему бывает «не до того», он только и знает, как бы с бедностью своей управиться. А богатый всегда неправильно, ему иначе нельзя. Так все и делают неправильно. – Как это… все? Ты, отец, преувеличиваешь. – Ты, Алексей, учись разбираться в жизни. Нечего мне увеличивать. Раз есть богатые и бедные, тогда все поступают неправильно. – А ты? – А что же ты думаешь? И я. – Например? – Да какие тебе примеры? Примеров на твоих глазах сколько хочешь. – Нет, ты скажи. Шагая размеренно, точно, Семен Максимович чуть-чуть улыбнулся: – Да вот латка у меня на животе. Это разве правильно? А видишь, мать взяла и пришила, какой кусок нашелся, такой и пошел в дело. Разве это правильно – такую латку пришивать? Семен Максимович глянул на сына. Алеша понял, что он ждет ответа. – Это… конечно… неправильно. – А вот мать у нас всю жизнь на кухне простояла, это разве правильно? Она была красивая, знаешь, умница женщина. Учиться хотела. Какая же тут правильность? Он снова глянул на Алешу, но Алеша ничего не мог ответить, мысль о матери сильно его взволновала. – А я хату себе строил. Не плохую хату. А чужую нужду не замечал. Себя спасешь, себе лепишь, а на другого не смотришь. Это неправильно. — 423 —
|