|
Вторжение Степана было встречено женщинами по-разному. Василиса Петровна глянула на Степана строго, махнула рукой: – Господи, какой ты нахальный стал, Степан Иванович! Но Нина Петровна спокойно подняла на Степана любопытные глаза: – Да… Василиса Петровна! Он все равно подслушивает. Куда мы от него кроемся? Пускай уж тут сидит. Она повернула к хозяйке добродушное, понимающее лицо, лукаво повела бровью. Василиса Петровна улыбнулась, довольная. Очевидно, Степан меньше всего мог помешать ей. – Хорошо, говори, Степан Иванович. Нина чуть-чуть приподняла нижнюю губу. Это у нее выходило дружескикокетливо – движение милого, полнокровного, женского превосходства: – Я тебя на «ты» называю, потому что и ты меня на «ты» называешь. – А? На «ты»? Да называй, а как же. Тебе нужно… не знаю, как звать-то тебя: Нина, что ли?.. – Нина. – Ну, пускай Нина. Тебе нужна, значит, хата и чтоб кормила тебя. Здесь у нас на Костроме. А ты нам рабочий клуб устроишь. А папашу твоего, доктора, выходит, как будто, по шапке. – Не по шапке, Степан, просто – далеко ходить. Ходить далеко. – Все равно по шапке, далеко там или близко. Ты вот не хочешь, чтобы он за тебя платил? – Не хочу. Я взрослая и заработаю. Степан движением головы поставил точку: – И заработаешь. И раз на заработки пошла, – значит тебе нужно подешевле, попроще. И мебели у тебя никакой нет. – Мебель есть. – А-а? – Есть же у меня кровать, столик, ширмочка. Этого ты, значит, не подслушал. – Это я пропустил, верно. Капитан этот помешал. Вцепился, понимаешь, говорит: подлость. Как будто тут меньшевики или другие какие соглашатели. А тут свои. – А если бы соглашатели, ты не подслушивал бы? – Чего? – «Чего»! Оглох сразу! отвечай, а не чегокай. Хитрый какой! – Если бы это они? Это шатия? Чтобы они, допустим, разговаривали, а я бы прозевал, что ли? Как же это можно? Там – другое дело! Женщины рассмеялись громко: Василиса Петровна – себе в фартук, Нина – откидывая голову. Хозяйка сказала с укором: – Другое дело! У тебя все дела одинаковы: где тебя ни посей, везде уродишься. – Это верно, мамаша. Вот и жито такое бывает. Это все от бедности, понимаешь. А только пускай она скажет, почему с этим делом к нам пришла? – Я никого на Костроме не знаю. А Алексей – мой друг. – Да ведь ты к Алешке, а к нам. – Не к вам, а к Василисе Петровне. Хотела познакомиться, а ты сам пристал, как смола. – Смола не смола, а давай о деле говорить. Есть тут хорошая комната, с занавесками. И хозяева подходящие, трудящиеся, не обидят тебе: старик да старуха. Тут рядом. Пойдем поговорим. Что касается кормов… видишь, кто тебя знает, может, ты и не привыкла. Ты, небось, в жизни каши не ела, а все котлеты да пряники. На тебя, если посмотреть, корма у тебя хорошие! Смотри, какая ты гладкая. — 355 —
|