|
– Да что же мы? Здесь и будем стоять? Капитан! – А может, они недолго. – Две бабы собрались? Недолго? – И курить нечего. – И курить нечего! И моя махорка там. Вот, брат, так и на войне: когда наступаешь, видно, куда тебе нужно. А когда отступаешь, ну… куда попало, туды и прешь. Нам с тобой надо бы в комнату бежать, а мы в сенцы. Как это называется? Это называется: паническое бегство. Он приоткрыл дверь в кухню: – Василиса Петровна! Разреши перевести войска на новые позиции. Василиса Петровна что-то ответила, потом донесся молодой женский смех. – Получили разрешение, идем, капитан. Через кухню Степан прогремел как мог, капитан прошел на носках, расставив руки, не глядя в стороны. За ними следили две пары серых женских глаз: одни – молодые, сильные, красивые, другие – бесцветные, изжитые, но и те и другие улыбались, и в тех и в других искрилась ласковая ирония. – Помирились, – сказал Степан, закрыв за собою дверь. – Чего этой нужно, ну, что ты скажешь? Капитан копошился в своем табачном богатстве. Из кухни глухо доносились голоса. Степан покружился по комнате и не утерпел. Дверь закрылась неплотно, и он с доступной ему и его сапогам грацией придвинулся к щели и насторожил ухо. Капитан закурил папиросу, замахал спичкой и только тогда обратил внимание на притаившегося у дверей Степана. Потухшая спичка остановилась на самой середине пути, он возмущенно шепнул: – Степан! – А? – Что ты делаешь, черт сопатый? Разве можно подслушивать? Степан отмахнулся от него и открыл рот, чтобы лучше слышать. Капитан с решительной хмуростью подошел к нему, тронул за локоть: – Это же безобразие! Они не хотят, чтобы мы слышали – значит, секрет. – Да отстань ты, – рассердился Степан. – Секреты! Вот я секреты и слушаю! – Да как тебе не стыдно? Это подлость, понимаешь! Капитан тихонько бубнил в усы. Степан злобно обернулся к нему и тоже зашептал, передразнивая капитана: – Подлость! Что это тебе, буржуи какие или меньшевики, допустим? Свои люди говорят, чего там! Вот помешал мне. Иди себе! «Подлость»! Он снова устроился у двери и через полминуты завертел головой от удовольствия. Капитан отошел к окну и изредка оглядывался на Степана с осуждением. Степан долго слушал, потом в последний раз крутнул головой, открыл дверь в кухню и ввалился туда с громкой речью: – Да вы меня спросите, милые! Вы меня спросите. Что же вы без меня тут толкуете? Ай-ай-ай! Как же это можно – такие дела без мужика? — 354 —
|