|
– О! – А что? – Ого! Ну… будет у вас чести, как с лысого шерсти! Это… Да ну вас! Степан засунул руки в карманы и побрел на кухню. Богатырчук проводил его прищуренным взглядом. – Батрак? – Батрак, – ответил Алеша. – Да он замечательный человек. – Чего лучше. Такого свободно можно считать за один станковый пулемет. – И без водяного охлаждения. – Это твой денщик? – Это мой друг, – ответил Алеша. 6Степан сидел на крыльце и курил махорку. Алеша вышел, присел на ступеньке. – Правильно это говорил или неправильно? – Правильно. – А почему правильно? Петрограда ждать, что ли? Со своими буржуями сами справимся. – Буржуи у нас в одиночку. Организации у них нет, войска нет, юнкеров нет. – Это выходит черт те что. Не по-моему выходит. Степан сердито отвернулся к воротам. – А чего тебе нужно? Степан наморщил лоб: – Чего мне нужно… Вот придет старик, ему пожалуюсь. Черт те что выходит… и может… того… юрунда может выйти. – Юрунда, юрунда, – передразнил его Алеша. – С такими, как ты, и может выйти юрунда. Тебе это хочется, как при Степане Разине… – Это про которого в песне поется: «Только ночь с ней провозжался, а наутро бабой стал»? Так он нет… он эту бабу отставил… – Да не в бабе дело. – Да и не в бабе, – обозлился Степан. – Кому баба может помешать, если понастоящему. Если баба хорошая, она ни за что в помехе не будет. Главное, корень вырвать. А твой этот Сергей заладил одно: организация, организация. Вот придет старик, вот ты увидишь… – Ну, и увижу, – добродушно согласился Алеша. 7До прихода Семена Максимовича Степан бродил по двору, заглядывал в кухню и принимался что-либо делать. И молчал. Только вечером, закладывая дрова в дверцы узенькой топки, не глядя ни на кого, спросил: – Капитан артиллерии, ты слыхал что-нибудь про Степана Разина? Капитан мирно сидел на низенькой скамеечке в убранной кухне, высоко взгромоздив худые блестящие колени. Папироса почти целиком скрывалась в его усах. Василиса Петровна, сурово сжав губы, тонкими кружочками нарезывала лук и укладывала его вокруг приготовленной к ужину селедки. – Слыхал, – ответил капитан. – Он, чего это, разбойник был, что ли? – Атаман. Только не разбойник, нет. – А как же? Революционер, выходит? – Революционер? Да нет, какой там он революционер. Тогда революционеров еще не было. Атаман просто. – Он за бедных воевал, – тихо, серьезно сказала Василиса Петровна. – За бедных воевал… и был очень хороший человек. — 342 —
|