|
– Видишь, мамаша, какое обращение! Эх, темнота, ну, ничего, век живи, век учись! Он через всю кухню протащил массивный неповоротливый сапог, подставил широкую длань. Василиса Петровна махнула на него рукой: – Довольно тебе чудить! Кого это привезли? Как вас зовут? – Во! – закричал Степан. – Какие мы с тобой, Алешка, олухи! Небось и не спросили, как звать. А мамаша первым делом. Заладили: капитан, капитан, как будто у него человеческого имени нету. Алеша оттолкнул Степана: – Мама, это… – он пропел: – «Онегин, мммой сосед». В кухню на шум вышел Семен Максимович: – Ты чего дурачишься, Алексей? Если пришел с человеком, нечего дурачиться! – Отец, это капитан артиллерии Бойко, Михаил Антонович, а это его чемодан, а к чемодану, невооруженным глазом видно, привязана кровать. Перед Семеном Максимовичем капитан тоже щелкнул каблуками, пожал ему руку, но на лице все время сохранял выражение строгой озабоченности. Вероятно, его смутил несколько удивленный взгляд Семена Максимовича, который тот невольно бросил на чемодан. Веселое настроение Алеши и Степана его радовало, но все же как-то так вышло, что сообщить хозяевам о цели своего прибытия должен был всетаки он сам. Семен Максимович пропустил капитана в дверь чистой комнаты. Капитан было бросился к своему чемодану, но остановился, махнул рукой и быстро проследовал за хозяином. Он уселся на кончик стула, но, заметив, что Семен Максимович стоит, поднялся: – Товарищ Теплов, я понимаю, что вы удивлены, и вообще не совсем удобно с моей стороны, пользуясь случайными, так сказать, обстоятельствами… Семен Максимович провел под усами пальцем и перебил капитана: – Да вы короче. Чего там «вообще»? Вы совсем сюда. С чемоданом? Деваться некуда? Капитан огорчился, повернулся немного вбок, его усы зашевелились растерянно. Так в сторону он и сказал глухо: – Видите, как-то так вышло… Был офицер, дослужился только до капитана. И ранен был, и… долг свой выполнял честно, а вышло действительно деваться некуда. А тут ваш сын собрался домой, а я, прямо вам скажу, завидно стало, напросился. Если не стесню, разрешите, поживу пока… – Воевать кончили? – спросил Семен Максимович, разглядывая капитана в упор. – Кончили, товарищ Теплов. Я и погоны срезал сегодня. – Ага. – Срезал, товарищ Теплов. – Так… вас, что же, отпустили или как? – Я был сильно контужен, имею годичный отпуск. Но все равно, какая там война? Да и с вашими поговорил… вот… хочется… к народу ближе. Вы не думайте, я люблю солдат, любил, хорошие были отношения. — 319 —
|