|
«А еще лучше» – продолжал генерировать он свои гениальности, – «сберегать натурпродукт в произрастающем и размножающемся виде!». Сказано – сделано! И придумал наш страдалец – теперь уже – бывший! – отличную придумку: живые консервы! Сразу в двух видах: земледельческом и скотоводческом. Ведь если сегодня не съесть свою, например, живую корову, то назавтра она не только не протухнет, но и, будучи спозаранок препровожденной на пастбище, под вечер и молочка принесет, и «живого веса» нагуляет. И тут, сразу же, решил наш античный бывший горемыка свою – тотчас же оказавшуюся в прошлом – болющую проблему: «Как выжить, если выжить вроде как не получается?». Чего же еще желать? Казалось бы. Ан, нет. Оказалось, что как только была решена животрепещущая проблема выживания в предопределенных определенными, крайне неблагоприятными обстоятельствами невыживаемости, так нашего, опять-таки, горемыку настигла и накрыла с головой порожденная решением одной проблемы другая. Даже – много других. И каждая из них – новая головная боль . Ведь как только появилась у человека возможность не съедать сегодня им же выращиваемую и выкармливаемую будущую еду, сразу же встал ребром вопрос о том, что этой еды можно выращивать и выкармливать больше и больше. Как? Надо больше трудиться и повышать производительность труда. Каким-таким образом? И снова наш сообразительный пращур додумался: надо произвести разделение труда. И – закрепить отдельные виды работы за определенными людьми. Тогда каждый в отдельности быстрее поднатореет в своем ремесле, а общий результат будет значительно выше, нежели каждый бы делал все то, что делают и все другие. Сказано – сделано. Одни стали постоянно делать одно, другие – другое, а вместе у них получалось то, что надо. Но, однако, возникла одна закавыка: как оказалось, при разделении труда появились такие сектора (сегменты, участки, делянки ) трудовой деятельности, трудиться на которых желающих не оказалось. Например, выносить за животными навоз. Из стойла. Если этого не делать, то бедняги-животные утонут в собственных же фекалиях. Значит, надо-таки делать эту работу. Тяжелую. Неприятную. Неблагодарную. Потому что как только будет очищено последнее стойло, в первом снова будет навалено . Понятно чего. Но кто, кто это будет делать??! Кто, спрашивается, будет постоянно, изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год выносить навоз? Регулярно наваливаемый. Авгию, к примеру, просто несказанно повезло, что нашелся сметливый Геракл, и расчистил авгиевы конюшни в два счета. — 79 —
|