|
же шагов отец очутился в среде артистической молодежи Москвы, связанной именно с Художественным театром, оказался решающим для его дальнейшей жизни и творчества. В доме Лисснера кроме Михаила Чехова бывали актер Первой студии В. С. Смышляев, будущий режиссер Ю. А. Завадский, тоже студент юридического факультета, поэт и переводчик П. А. Аренский, сын известного композитора, и многие другие. Именно мой отец познакомил начинающего поэта Павла Антокольского с Завадским и Вахтанговым. Безумные годы Гражданской войны разбросали этих людей по стране. Мои родители успели пожениться летом 1918 года и с тех пор вместе колесили по фронтам, побывав сначала на Юго-Западном, а затем, после краткой передышки в Москве, - на Западном. Летом 1920 года, когда фронт сдвинулся на запад, они оказались в освобожденном от белополяков Минске. "Наша минская трехкомнатная квартира, - вспоминала мать, - располагалась в прекрасном особняке с садом. В большой гостиной стояли огромный диван-тахта, стол и рояль. По вечерам к нам собирались москвичи - здесь был хоть какой-то уют, чай с хлебом и сахаром, музыка... Аренский читал свои стихи и переводы, прекрасно играл доктор П. Н. Васильев, говорили об искусстве и литературе. На одном из таких вечеров и появился Сережа Эйзенштейн - его привел к нам Аренский - среднего роста, очень худенький мальчик с большой пышной шевелюрой, который говорил ломающимся голосом молодого петушка..." Больше всех новым знакомствам радовался Эйзенштейн. 15 августа 1920 года он писал матери: "Знакомлюсь тут с очень интересными людьми, особенно с одним литератором, весьма солидным, - пишет о Скрябине..." А в письме от 27 августа 1920 года, сообщая, что начал изучать японский язык, поясняет: "Это влияние моего большого друга, писателя Аренского (кажется, я тебе писал о — 398 —
|