|
редко - когда семь раз тринадцать... Туг я не дослушал несколько слов. - Теперь можно видеть, что бывает закрыто в другое время. - Эллис! - взмолился я, - да кто же ты? скажи мне наконец! Она молча подняла свою длинную белую руку. На темном небе, там, куда указывал ее палец, среди мелких звезд красноватой чертой сияла комета. - Как мне понять тебя? - начал я. - Или ты - как эта комета носится между планетами и солнцем - носишься между людьми... и чем? Но рука Эллис внезапно надвинулась на мои глаза... Словно белый туман из сырой долины обдал меня... - В Италию! в Италию! - послышался ее шепот. - Эта ночь - великая ночь! 459 Туман перед моими глазами рассеялся, и я увидал под собою бесконечную равнину. Но уже по одному прикосновению теплого и мягкого воздуха к моим щекам я мог понять, что я не в России; да и равнина та не походила на наши русские равнины. Это было огромное тусклое пространство, по-видимому не поросшее травой и пустое; там и сям, по всему его протяжению, подобно небольшим обломкам зеркала, блистали стоячие воды; вдали смутно виднелось неслышное, недвижное море. Крупные звезды сияли в промежутках больших красивых облаков; тысячеголосная, немолчная и все-таки негромкая трель поднималась отовсюду - и чуден был этот пронзительный и дремотный гул, этот ночной голос пустыни... - Понтийские болота, - промолвила Эллис. - Слышишь лягушек? чувствуешь запах серы? - Понтийские болота... - повторил я, и ощущение величавой унылости охватило меня. - Но зачем принесла ты меня сюда, в этот печальный, заброшенный край? Полетим лучше к Риму. - Рим близок, - отвечала Эллис... - Приготовься! Мы спустились и помчались вдоль старинной латинской дороги. Буйвол медленно поднял из вязкой тины свою косматую чудовищную голову с короткими вихрами щетины между криво назад загнутыми рогами. Он косо повел белками бессмысленно злобных глаз и тяжело фыркнул мокрыми ноздрями, словно почуял нас. - Рим, Рим близок... - шептала Эллис. - Гляди, г^еди вперед... Я — 405 —
|