Когда невозможное возможно. Приключения в необычных реальностях

В какой-то момент Милада стала проводить по многу часов в день в разных причудливых позах, иногда лежа в постели, иног­да стоя. Однажды одна из медсестер рассказала мне, что она до­статочно долго простояла на кончиках пальцев, вытянув вперед сомкнутые в замок руки. Когда медсестры ее спросили, что это она делает, Милада выгнала их вон, со словами «оставьте меня в покое, я его (то есть меня) обнимаю». Я немедленно стал мише­нью для шуточек медсестер — они изводили меня, рассказывая, что Милада точно измерила мой рост и держала руки на соот­ветствующем уровне от пола.

Внешне принимаемые Миладой позы напоминали те, кото­рые я наблюдал у кататонических шизофреников, в качестве про­явления симптома «восковой гибкости» (flexibilitas cerea). Как и Милада, они долгое время проводили в странных и порой экс­центричных позах. Однако кататония Милады существенно от­личалась от ступора шизофреников в одном — до нее всегда до­ходили обращенные к ней слова, и ее было очень просто вывес­ти из этих поз, обратившись к ней и заставив вступить в диалог. Тогда она принимала нормальную позу и вполне была способна поддерживать разумную беседу.

Она также понимала, что именно она делает, предлагала для этих действий потрясающие объяснения. Милада рассказала нам, что в это время ее эмоциональное и психосоматическое со­стояние сильно зависело от положения ее тела. В некоторых позах она переживала экстатическое блаженство, всеохватыва­ющие чувства и ощущение единения с космосом. В других позах она чувствовала глубокую депрессию, тошноту и какую-то сверхъестественную тревогу. Она чувствовала, что это повторя­ет ситуацию в ее пренатальной жизни, когда она была едина со своим братом в утробе своей матери.

На основе предыдущего опыта с другими клиентами я еже­недельно назначал Миладе ЛСД, несмотря на продолжающиеся симптомы психоза, и эти сессии почти полностью состояли из негативных переживаний транс персонального характера. Это было важным акцентом в переживании неприятных внутриут­робных воспоминаний, которые были связаны с эмоциональ­ными стрессами и болезнью ее матери в период беременности, различными эмбриональными кризисами и механическим дис­комфортом от того, что она делит материнскую утробу со своим братом-близнецом. Все это сопровождалось трудной кармичес­кой последовательностью и архетипическими переживаниями демонической природы.

В финальной фазе лечения во время одной из сессий имело место совсем уж необычное явление. На это раз прием ЛСД выз­вал парадоксальный эффект: вместо провоцирования холотропных переживаний он вернул Миладу к норме. Как только это случилось, она начала обращаться ко мне именно так, как в то время в Чехословакии пациент должен обращаться к врачу. Она дистанцировалась от мира своего психоза и предложила инте­ресные психологические прозрения на эту тему. Естественно, когда эффект от наркотика стал проходить, симптомы психоза переноса вернулись.