Когда невозможное возможно. Приключения в необычных реальностях

В книге «Космическая игра» я показал, что прозрения и от­кровения, переданные через эти переживания, часто поразитель­но напоминают те, которые описываются великими духовными традициями Востока и Запада, которые Олдос Хаксли называл «вечной философией» (Гроф, 1998). Существуют убедительные научные доказательства, идущие вразрез с официальной лини­ей, согласно которой эти переживания — не что иное, как пато­логические свойства больного мозга. Карл Густав Юнг и его пос­ледователи продемонстрировали, что подобные переживания, как правило, точно отражают элементы из мифологий различ­ных культур мира, в том числе и в тех случаях, когда люди не имели ни малейшего понятия об этой мифологии.

Глубокие личные переживания в этих сферах помогают нам осознать, что образы космоса, характерные для доиндустриального общества, основаны не на суевериях и примитивном «ма­гическом образе мышления», а на прямом переживании альтер­нативных реальностей. Особенно убедительным доказатель­ством аутентичности этих переживаний является тот факт, что, как и другие трансперсональные феномены, подобные пережи­вания могут дать нам новую и очень точную информацию о раз­личных архетипических существах и сферах. Природа, масштаб и качество подобной информации часто намного превосходят интеллектуальные знания этого человека по ретроспективной мифологии.

Одним из наиболее интересных примеров подобного рода, попавшихся мне во время клинической практики, являлся Отто, один из моих пражских клиентов, страдавший депрессией и па­тологическим страхом смерти (танатофобия). На одной из пси­ходелических сессий Отто пережил яркую психодуховную смерть и последующее возрождение. В момент кульминации пережи­вания он увидел зловещие ворота в подземный мир, охраняе­мые ужасной богиней в образе свиньи. В этот момент Отто по­чувствовал настоятельную потребность нарисовать особый гео­метрический узор.

Хотя я обычно советую клиентам проводить сессии лежа и с закрытыми глазами, чтобы переживания лучше усвоились, Отто сел, открыл глаза и попросил меня дать несколько листов бума­ги и принадлежности для рисования. Очень настойчиво и очень быстро он рисовал целые серии сложных абстрактных рисунков. Но, как только очередной рисунок был закончен, Отто рвал и комкал эти сложные орнаменты, явно неудовлетворенный ре­зультатом, преходя во все большее отчаяние. Явно разочарован­ный своими рисунками, он все сильнее расстраивался, что не в состоянии «сделать все правильно». Когда я спросил, что имен­но он пытается сделать, он не смог ничего объяснить. Отто ска­зал, что чувствует, как некая непреодолимая сила заставляет его рисовать эти геометрические орнаменты, и убежден, что изоб­ражение правильного орнамента является необходимым усло­вием для успешного завершения сессии.