|
Вторым главным кандидатом на роль шестого чувства в сенсорной физиологии был «кинестезис». Кинестезис понимали как «чувство движения», происходящее от мышечных сокращений и расслаблений. «Кинестезис» извлекает «движение» из общих сен-сибилий Аристотеля и также описывает нечто примитивное и лежащее в основе чувств. Однако вскоре после этого Тиченер и его коллеги в Корнелле, обобщая свои интроспективные исследования решения проблем, описали мышление как нелокализованный образный кинестезис. Тем самым они вернули первоначальному значению sensus communis его «более высокий» компонент, связанный с символическим познанием. Наконец, само-осведомленность, в явном виде присутствовавшая у Аристотеля, снова появляется в предложенном Шеррингто- Census Communis 295 ном понятии «проприоцепции» — потенциально отдельной чувственной способности, связанной с непосредственной обратной связью от всего чувственного опыта (Boring, 1942). Проприоцепция, безусловно, имеет основополагающее значение для перцептуального опыта и предваряет символическое само-соотнесение, так интересовавшее Мида. Однако, по мнению Гибсона (1966, 1979), внутренне присущий всему прямому восприятию аспект самоопределения положения делает ненужным выделение проприоцепции в качестве его отдельного чувства или перво-чувства. Подобно кинестезису, проприоцепция оказывается в современной психологии своего рода концептуальным призраком — с той же неопределенностью, которую мы находим у Аристотеля в отношении связи coeno-aesthesis с «высшим» мышлением или «низшим» восприятием. «Мысль сердца» в романтизме: восстановление sensus communis в качестве воображения Именно смена ценностей в отношении к разуму и воображению, обусловленная протестом романтизма против Просвещения, сделала образ, сновидение и эстетику высшими выражениями человеческого духа. Соответственно, классическое понятие sensus communis снова становилось открытым для совершенно иного прочтения, хотя и всегда подразумевавшегося в его более ранних вариантах. Вместо того чтобы быть более низкой способностью, слияние чувств создает ум в его высочайших аспектах воображения и эмпатии. Я буду прослеживать в этом новом воззрении на ум две частично перекрывающихся линии, одна из которых сосредоточивается на воображении и творчестве, а другая на чувстве общности и эмпатически разделяемом коллективном сознании. Однако ни одна из этих традиций романтической мысли не оказала никакого непосредственного влияния на основное направление нашей психологической и философской традиции — вместо этого растворившись в литературной критике, эстетике и подходах XIX в. к гипнозу и сновидению, в конце концов, попав оттуда в динамическое бессознательное Фрейда. — 205 —
|