|
Вечером медитировал как всегда на реку, ко мне приходило очень много мыслей и от них отмахивался как от надоедливых мух. Сегодня уже четвертый день и проснулся я рано, минут десять восьмого и дальше мне не хотелось спать. Утром я сделал настройку. Я вошел в тренинг, настройка была именно та, именно для этих людей, именно для этого дня. Она была посвящена дыханию в духовное сердце с Иисусовой молитвой. Я видел, что с людьми происходило. Я радовался своей тесной связи с духовной традицией и возможности ее передать. Утро было торжественное, ясное, прозрачное и чистое. Когда мы шли для того, чтобы сделать архаический ритуал христианского крещения в воде, я слышал тишину в людях, я слышал их настрой на этот ритуал. Ритуал прошел в безмолвии и его прошли все. И хорошо, и хорошо. И затем я долго сидел на начале острова, на первом камне, который зачинает остров, на том камне, который разрывает плоть реки на две части. Попал в тишину. Я решил читать Псалтырь, потом заняться практикой столпника, затем войти в благое деяние, от которого возликует моя душа. Я уже чувствовал, что все будет хорошо. И уже был покой, мир и одиночество. Для Кратова Константина христианский день был простроен следующим образом. «Во время настройки, которую давал Владимир Козлов, попал в измененное состояние сознания. До момента крещения было какое-то странное чувство, то ли ответственности, то ли вины, то ли сострадания. В процессе инициации в голове было пусто, мыслей никаких. В воде пришло только одно слово (и только 1 раз) – Владимир. Интересно, но моего сына зовут – Владимир Кратов. На практики мы вместе с Сашей Полукошко пошли в горы. С собой было только 1 л воды. У подножия на глаза попался хороший гладкий камень, и я решил взять его с собой. Немного погодя на пути попался посох (старая корявая палка, но она мне очень помогла, чего не скажешь о камне), и я взял его с собой тоже. Подъем был очень трудный (примерно 2, 5 часа). Жара. Когда кончались силы, желание идти дальше, я про себя повторял Иисусову молитву, и силы, а главное, желание, появлялись вновь. Было чувство, что эти практики нужно проводить на самой вершине. Наконец мы добрались до перевала, и разделились. Оттуда открылся чудесный вид, как награда за тяжелый труд (подъем). Я съел половину своего хлеба, и совершил молитвы. В этом мне помогли четки, купленные по дороге сюда. Возникало какое-то чувство внутреннего резонанса, только какое? Я не пытался его определить, молился дальше. — 49 —
|