|
Мое сознание чисто, как молочный порошок Глексоу. Мысли не приходят в голову. Наверное, моя голова очень устала, устала от занятий со студентами, устала от диссертационных советов, устала от суеты, от научных сборников, от огромного количества ненужных коммуникаций. И тело устало. И все жаждет отдыха. Отдохнуть бы, попасть бы в тишину, в одиночество. Одиночество, как глоток свежего воздуха. Одиночество как вода, когда очень хочется пить. Одиночество как тихая гавань: хочется лежать где-то на берегу чистого озера, смотреть в небо и даже не считать облака, не считать звезды, а быть в полной равностности, в полной неотождествленности, даже не чувствовать, даже не думать, даже не быть. И уже я получаю этот глоток воды, глоток одиночества среди людей, мельтешения. Одиночества в толпе – городского одиночества. Ведь я за этот день еще не произнес ни одного слова. И это внешнее молчание постепенно живительным бальзамом вливается внутрь. Лечу в самолете «ИЛ 86». Великолепный самолет, лучше я не видел. Лучше, чем «Боинг», «ТУ» и т.д. Я как всегда взял лежачее место и вроде бы, и спать надо, но не спится. Время сейчас 22.57. Около одиннадцати вечера, а ложусь я спать, как правило, в половине второго ночи или в два ночи. Как раз в это время я прилечу в Новосибирск. Утро было невозможно красивое. Как будто Господь улыбается мне широко и радостно. Прилетел я в Новосибирск и меня встретил мой старый друг – Слава Кривошапкин. Когда я думаю о его фамилии, внутри пробуждается какой-то смешок. Но затем я вспоминаю свою и смешок прекращается. Солнце еще только просыпалось. И когда я ехал в машине, оно начинало так мягко-мягко, медленно-медленно показывать свой лик. И я сидел, и мне было хорошо, как в детстве в утренние часы, когда выходишь на улицу и понимаешь, что впереди вечность: свободная машина, свободная трасса, свободное чистое небо. И состояние возбуждения у меня все еще держится, хотя я все еще не спал - в самолете не смог. И днем тоже не пришлось поспать: все звонили и звонили разные люди, приходили по разным делам, но, в конце концов, я стою в тамбуре поезда «Новосибирск – Бийск». Скоро поезд двинется, и группа вся собрана, 31 человек. Уже прощаются. Еще есть это состояние, когда ты еще как будто на перроне, еще есть люди, которые держат тебя за этот город, за привычные связи и отношения. Но душа уже отрывается. Уже не с ними. Еще не в дороге и не горах, но уже не с ними. И собственно тренинг уже начинается из какого-то хаоса, постепенно собирается в некую структуру и это меня радует. Меня радует, что нарождается. — 36 —
|