Время личности и время жизни

______ _ _______ _Глава пятая_____ _265

чаясь в социум, к его масштабу — его времени и пространству. Но как обладатель душевных и духовных способностей, своей реальной и чувственной жизнью он приобщается к масштабам времени и пространства жизни человечества. Время личной жизни более жестко регламентировано для тех, кто детерминирован внеш­ним временем (и в личностном, и в социальном отношении). Время жизни более «просторно», «вольно» для типов, управляющих вре­менем, и потому именно они способны «потратить» его на работу сознания и переживания, выводящих в вечное пространство куль­туры.

Но тайна соприкосновения человека и культуры, их взаимо­проникновения не только в том, что удовлетворяется потребность смертного в бессмертии, бессознательная потребность продлить свою жизнь. Главная тайна состоит в удержании настоящего, в его продлении как настоящего, в расширении его пространства и ввысь, и вглубь. Не случайны старинная и совсем современная формулы, обе равно заклинающие «остановись, мгновение» и признающие его мимолетность — «есть только миг между прошлым и будущим». Настоящее при всей своей реальности и полноте преходяще. Оно преходяще, хотя имеет и временную, и пространственную модаль­ности. Прошлое не имеет пространственной реальности, простран­ственно оно становится идеальным, оно воплощается в настоящем только благодаря работе памяти, воспоминаний. Будущее также не имеет реального пространства, а только время. Настоящее по­этому более «полноценно», время «заземлено» в пространстве кон­кретного действования. И потому человек стремится преодолеть не только конечность, ограниченность времени в своей жизни, он борется против необратимости времени, против конечности, огра­ниченности настоящего. Как же он может «удержать» мгновение, если все его психические способности динамичны, если его мысль в постоянном движении, если он сам постоянно устремлен в бу­дущее? «Расширение» границ настоящего достигается только уси­лиями осознания и переживания, воссоздающими человеческую культуру, т. е. ценностным сознанием и переживанием. Такое переживание оказывается связано не только с реальным време­нем—пространством, но с идеальным временем—пространством культуры. Такое переживание продлевает настоящее, сообщая ему ту подлинность, которой не имеет сама по себе эмпирическая жизнь. «Жизнь тем более жизнь, чем более она-жизнь внутрен­няя», — писал Л. Н. Толстой. Как может жизнь быть жизнью в большей или меньшей степени — спросим мы. Придание ей цен­ностного характера расширяет и углубляет ее время, и Толстой имел в виду именно переживание и мысль, осуществленные по формуле духовности, культуры.