Время личности и время жизни

________ Глава пятая _.__ ____ 261

а, напротив, дает такой «люфт», «зазор», такую психическую экзистенциальность, которая помогает человеку сохранить жизнен­ное равновесие. Это одна из тех пропорциональностей, которая дает стабильность жизни и спокойную умеренность личности. Нель­зя сказать, что это маятник, колеблющийся от отчаяния к надежде. Это особое жизненное состояние, более глобальное, чем частные состояния, описанные А. О. Прохоровым, дает личности нечто подобное ежедневному заводу часов — жизнь проходит без взлетов и падений, без резкой смены жизненных чувств, жизненные силы тратятся равномерно, но личность не имеет ни ускорения, ни опережения, ни замедления.

Наиболее сложная грань вопроса о жизненной перспективе, естественно, связана с возрастным периодом жизни. Раннему воз­расту свойствен естественный здоровый оптимизм и то, что назы­вают легкомыслием, поскольку будущее представляется неопреде­ленно, в мечтах. Но в конце жизненного пути, в период старости (изучаемый геронтологией, практически отсутствующей в отечест­венной психологии, однако прекрасно проанализированный, обоб­щенный по мировым источникам Л. И. Анцыферовой), соотношение жизни и смерти не может не повлиять на жизненную перспективу. Л. И. Анцыферова прекрасно показала (мы бы назвали ее «гедо­нистической») стратегию проживания последних лет жизни, свя­занную с возможностью реализовать максимум свободы, получить максимум удовлетворения от полноты самореализации [14].

Другая стратегия вытекает из собственно этнокультурного или религиозного отношения к смерти, что также сохраняет человеку перспективу и питает, поддерживает его в последние трудные годы.

Таким образом, возможно разное возрастное, этнокультурное отношение к смерти, но в рамках каждого из них, в свою очередь, возникает личностное отношение. Именно это отношение глубо­чайшим образом раскрыл С. Л. Рубинштейн как обусловленное, с одной стороны, объективной диалектикой жизни, с другой — ин­терпретацией своей жизни личностью, ее субъективной концеп­цией. «Существует не более или менее трагическое отношение к смерти вообще, а отношение, возникающее при раскрытии и осо­знании разного при разных условиях соотношения жизни и смерти, которое делает (или не делает) смерть трагической при разных обстоятельствах. Таким образом, возникает необходимость создания концепции жизни субъекта, человека, из которой уже вытекало бы как естественное, закономерное такое или иное отношение к жизни и смерти» [101, с. 80].