Время личности и время жизни

Третий тип, о котором много говорилось выше, является свое­временным. У него нет такого временного ресурса, как у первого типа, но он обладает неким внутренним потенциалом благодаря своей соразмерности. И наконец, нами не был выявлен эмпири-

264______Время жизненного пути и развитие личности____

чески, но было сделано допущение, что существует тип, жизнь которого находится в остановившемся времени. Трагедию жизни этого типа во всех ее гранях передал Н. Гончаров в «Обломове».

3. ЛИЧНОСТЬ ВО ВРЕМЕНИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Хорошо известно, что культура исторична, т. е. она принадле­жит своей эпохе, воплощает и питает ее. В этом смысле культура имеет исторический временной масштаб. Культура не развивается в смысле ее совершенствования во времени всей истории, но она конкретно исторична, т. е. привязана к конкретному времени, образу жизни, ее пространству и формам, но одновременно она вневременна, она принадлежит вечности. И вечно в ней наиболее совершенное.

Теоретикам культуры не удалась попытка представить истори­ческую последовательность культуры как ее развитие по восходя­щей. Памятники Древнего Египта не уступают по своему совер­шенству произведениям постмодернизма. Но существует критерий, по которому возможно выделить наиболее совершенное произведе­ние культуры, не опираясь на принцип последовательности. Самый главный парадокс проблемы заключается в том, что не сама по себе культура и ее сокровища обретают бессмертие, а именно человек — самое смертное из всего сущего в мире — наделяет ее даром вечности. Он оказывается тем судьей, который своим вооб­ражением, восприимчивостью, эстетическим и интеллектуаль­ным переживанием дает умереть одному и наделяет бессмертием другое произведение. В этом главный парадокс связи человека и культуры.

Лишь на первый взгляд, объективируя себя в формах культуры, своим творчеством человек сразу отдает их вечности. Это иллюзия, связанная с длительностью существования памятников архитекту­ры, скульптуры, шедевров из долговечных металлов. На самом деле только способность живущих столетия спустя воспринять нечто как прекрасное, ценное придает ему жизнь в настоящем, определяемую как вечность и бессмертие.

А тем самым и человек, не только как творец произведений культуры, но как тот, кто своим восприятием возрождает их к жизни, одновременно прикасается к вечности. Это восприятие не только интеллектуальное или эстетическое переживание, придаю­щее жизни смысл, а человеку — удовлетворенность, это «выход за пределы» своего времени, который дает переживание свободы. Жизнь человека имеет, как мы убедились, свою временную раз­мерность (не размеренность!), свой масштаб, интегрирующий ее время и пространство. Одновременно человек принадлежит, вклю-