Жизни Алкиона

Жизнь V, Маноа и Аравия, 40 000 до н. э.



Перепрыгнув через одну или две жизни, проведённых, вероятно, в той же самой подрасе, связанной со схемой Ману, мы снова находим Алкиона родившимся в королевской семье Maнoa. Он был четвёртым сыном Юпитера, который был тогда правителем Империи, и его старшими братьями были Ману, Марс и Аврора. Его детство прошло ещё раз среди блеска большого города Maнoa, хотя он потратил много времени на посещение той долины среди гор, для которой он в его предыдущем рождении сделал так много, чтобы преобразить её. У него была младшая сестра Фидес, которая обожала его, а он в свою очередь был глубоко предан Maну и Марсу. Он был также великим фаворитом его дяди Ваджры, сын которого Мицар был его закадычным другом. У близких товарищеских отношений между этими двумя семьями был свой естественный результат, поскольку, когда Алкион достиг совершеннолетия, он женился на сестре Мицара Электре, в то время как в тот же самый день Мицар женился на Фидес. Супружеская жизнь обеих пар была восхитительно счастлива и гармонична, хотя теперь, как мы должны вскоре увидеть, острая необходимость исполнения планов Ману вызвала временное разделение мужей и жен, которое было большим испытанием для всех заинтересованных.

Это было приблизительно через две тысячи лет после освоения долины, когда замечательная схема Короны была окончательно выполнена. Долина из конца в конец поднималась в виде последовательности террас с большим каскадом в её конце и рядом меньших каскадов с промежутками в две или три мили. Участки также повышались гигантскими шагами от реки до уровня холмов, и на каждом из них стояли прекрасные жилые дома, окружённые красивыми садами и высокими деревьями; так план Алкиона был увековечен, и целая долина стала одним обширным парком, и деревья скрывали здания, стоящие за ними. Даже великолепный город, который занял начало долины, если смотреть от холмов вниз, представлялся скорее рощей деревьев со зданиями, рассеянными тут и там, чем большим городом, которым он в действительности был.

Сообщество, населяющее эту прекрасную долину, выглядело большим и преуспевающим и было теперь, действительно, нацией само по себе, способной к посылке вовне значительной и хорошо укомплектованной армии. Оно оставалось частью большой империи Maнoa, но имело всегда собственного правителя, который обычно был самым старшим сыном короля, так же, как в Англии самый старший сын суверена берёт звание принца Уэльского — за исключением того, что в Maнoa это было не просто звание, но реальное регентство.

В этот раз наша история показывает Ману, как самого старшего сына Юпитера, правящего в долине, когда Он издал закон, вводящий строгие ограничения на смешанные браки её жителей с таковыми из больших городов на морском берегу. Те, кто читал книгу "Человек: откуда, как и куда" вспомнят, что, когда Он первоначально прибыл из Атлантиды с маленьким отрядом последователей, которых Он выбрал как ядро его пятой коренной расы, он сначала остановился непосредственно в горной местности Аравии. После пребывания там в течение некоторого большого отрезка времени Он сделал новый отбор из числа его людей и увёл их к берегам моря Гоби, оставив своих "арабов" расти и умножаться в их горном доме. Теперь, когда его задача состояла в том, чтобы распространить специальные особенности его второй подрасы, не сталкиваясь с населением империи Maнoa, он, естественно, вспомнил об этих арабах как о тех, кто во внешнем мире был в целом самым близким к типу, который он желал произвести. Поэтому Его план состоял в том, чтобы пройти с тщательно отобранной армией его новой подрасы в Аравию, утвердиться там, по возможности избегая конфликтов, и постепенно поглощать в свою расу потомков его древних последователей.

Поэтому Он принялся за работу, чтобы обеспечить всем необходимым предстоящую экспедицию значительной армии, и тщательно подбирая людей. Только тем, кто был молод и силён, позволили присоединиться. Большинство из них было не состоящими в браке мужчинами, а среди тех, кто был женат, он выбирал мужчин, у которых пока ещё было немного детей. Общее количество бойцов, размещённых отдельно, составляло приблизительно сто пятьдесят тысяч; а жёны, дети и небоевые службы лагеря добавляли, возможно, ещё сто тысяч. Естественно, большая часть группы служителей была включена в эту армию, поскольку, действительно, предстояла большая первопроходческая работа, которая к этому времени стала для них хорошим обычаем.

Его первым шагом стало распределение руководящей работы среди людей, находящихся в непосредственных отношениях с Ним. Управление всей армией было временно поручено Его брату Марсу до момента присоединения Его Самого. Третий брат Аврора должен был стать наследником трона Maнoa и регентом долины; это было намерением Maну передать ему управление долиной, как только армия была готова выступить, но остаться здесь на какое-то время, чтобы порекомендовать и направить его, в то время как Его армия выполняла бы медленное продвижение через дружественные страны Персии и Месопотамии, а затем непосредственно Самому, быстро передвигаясь, настигнуть её и принять лидерство прежде, чем она фактически прибыла бы в Аравию. Он также хотел заранее отправить посольство, чтобы сообщить арабским племенам о Его прибытии, и для этой щекотливой миссии он выбрал ещё одного младшего брата, четвёртого сына Юпитера нашего героя Алкиона. Кузен Алкиона и одновременно его шурин, Мицар должен был сопровождать его, а старший брат Мицарa Корона и племянник Тео, должны были стать заместителями Марса, отвечающими за крылья армии.

Миссия доверялась Алкиону, а Мицар расценивался с точки зрения придания большего веса и уверенности; но у миссии был болезненный аспект, она отделяла их от жён, которых они нежно любили. У Алкиона уже было три маленьких сына (один малыш недавно родился) и у Мицарa так же; и хотя подразумевалось, что жёны и дети этих двух послов должны следовать за ними с армией и быть во время поездки под специальным присмотром непосредственно Геракл, жены генерала, было невозможно не чувствовать горечи разделения и определённого беспокойства о благосостоянии их семей. Леди, однако, столь гордились доверием, оказанным их мужьям, которых они провожали как бы в отпуск и даже участвовали в своего рода прощальной церемонии, когда они стояли наверху лестничного пролёта и долго наблюдали отъезд небольшой кавалькады.

Отряд не был большим, поскольку, хотя наши друзья взяли охрану чести, как приличествует их разряду, они не очень стремились демонстрировать военную силу, так как они желали убедить арабов в мирности их миссии. Вся чёрная работа в долине, это должно быть сказано, была сделана в основном людьми монгольской расы, принадлежащими к племени, которое жило в почти недоступной части гор выше большого каскада. Maну давно сделал частью его работы посылку миссионеров в это племя, чтобы дать ему какую-то цивилизацию, и чтобы их люди были в состоянии ассимилироваться; в результате большинство из них оставило их прежнюю охотничью жизнь и приехало, чтобы работать как слуги, садовники, чернорабочие и рядовые солдаты для сообщества долины, всегда, однако, возвращаясь домой в свои горы, когда они удалялись от активной жизни.

Из людей этого горного племени был составлен отряд охраны чести, который сопровождал молодых путешественников; это были рослые сильные мужчины, не особенно интеллектуальные, но полностью проверенные в части храбрости и преданности. Их капитаном был Иота, персонаж, редко появлявшийся в нашей истории, и обычно вместе с Oрионом, а не с Алкионом. Другим человеком того же самого горного племени, который сопровождал их, был Борей, кому когда-то выпала удача быть принятым на службу в домашнее хозяйство дворца; он, ещё молодой парень, был однажды назначен следить за играми Алкиона (тогда крошечного ребёнка), почувствовавшего такую сильную и неотразимую привязанность к нему, что тот уже никогда больше не оставлял его, то есть взял на себя непрерывное обслуживание его как свою часть домашней работы — договорённость, против которой никто не возражал, поскольку это освободило других слуг от ответственности. Когда Алкион подрос, Борей стал его личным адъютантом и телохранителем, и теперь в этой экспедиции в далёкую Аравию он всё ещё умело исполнял те же самые функции и по отношению к нему, и к Mицару, которому его преданность была лишь немного меньше, чем его собственному хозяину.