|
Полезное применение ее есть стремление к нашему единственно истинному и родному дому — к после-жизни, и желание более тесного сближения с нашим духом-породителем; злоупотребление ею есть колдовство, черная магия. Между этими двумя находится природный «медиумизм» — это душа, облаченная в несовершенную материю, готовый посредник как для одного, так и для другого и полностью зависящий от своего жизненного окружения, наследственности — физической, так же как и ментальной, — и также от природы тех «духов», которых он привлекает в свое окружение. Благословение или проклятие, как решит судьба, если этот медиум не очистится от земного шлака. Причина, по которой во всех веках так мало было известно о тайнах посвящения, — двойная. Первая уже неоднократно была объяснена несколькими авторами и заключалась в ужасном наказании, навлекаемом каждым проговорившимся. Вторая заключалась в сверхчеловеческих трудностях и даже опасностях, с которыми отважный кандидат в старину должен был встретиться и или их победить, или умереть, если, что еще хуже, он не сходил с ума. Для человека, чей ум был полностью одухотворен и поэтому подготовлен для любого страшного зрелища, — никакой реальной опасности не было. Тому, кто полностью осознал силу своего бессмертного духа и ни на мгновение не сомневался в его всемогущей защите, бояться было нечего. Но горе тому кандидату, в котором малейший физический страх — больное дитя материи — затмевал зрение и лишал веры в свою собственную неуязвимость. Тот, кто не был вполне уверен в своей моральной пригодности принять бремя этих потрясающих тайн, был обречен». Именно по этой причине никогда ни один биограф не расскажет нам о жизни Е.П. Блаватской в Ашраме Учителя: об этой стадии мы сможем узнать лишь через личное посвящение, когда будем духовно подготовлены к этому. В 1867 г. Е.П. Блаватская приезжает в Италию с больным ребенком ее друзей. Она везет его в Болонью в надежде там спасти ему жизнь, но по дороге тот умирает. Впоследствии эту историю эксплуатируют недоброжелатели Блаватской, пользуясь тем, что она не хотела и не стала публично защищать себя, так как могла бы при этом принести огорчения родственникам своих друзей. В связи с той же поездкой в печати появилось сообщение о том, что она состояла в штабе Гарибальди. Однако Е.П. Блаватская это не подтвердила, она, в частности, писала Синнетту: «Что я там делала, об этом всю правду знают лишь сыновья Гарибальди и еще несколько гарибальдийцев. Об этом частично знаете вы, некоторые мои родные, но сестра не знает. Я была в Монтане в 1867 году в октябре, во время битвы. Уехала я из Италии (во Флоренцию) в том же году, в ноябре». — 278 —
|