|
Одними из первых релятивистов в математике были Архит, Евдокс и Архимед, рассматривавшие не только конечные отношения целых чисел друг к другу, но и бесконечные отношения-дроби иррациональных чисел и несоизмеримых отрезков. Поэтому релятивизм имеет амбивалентную природу: он «растет» из противоречий отражения изменения, развития, движения; он «растет» в метафизику разъединения противоречивых сторон движения, развития, изменения и затем их объединения на основе идеализации, обобщения, соотношения, выявляющихся вследствие априорной способности субъекта познания отражать множественную сторону явлений окружающего мира – устремлением ее к Единому через причинно-следственную связь и симметрию. Если «Единство мира состоит в его множественности», то это основополагающее заключение античной философии имеет амбивалентный онтологический базис. Мир таков и субъект познания таков, как часть мира. И познание субъектом мира таково. В данном ракурсе определенные априорные задатки индивида неизбежны. Достаточная совокупность их ведет к пониманию релятивности, присущей миру. Отношение подчиненности субъекта Небу проходит через метафизику Плотина. Отношение идеального (через сомнение) ко всему другому проходит через метафизику картезианства. Отношение покоя к движению возникает в механике Г. Галилея, который вводит так называемый классический принцип относительности. Тело и связанная с ним система отсчета движутся относительно покоящегося наблюдателя. Тело, связанная с ним система отсчета и наблюдатель неизменны, но движутся относительно. Движения нет, но оно есть. Сущности, являющиеся декорантами сего умопостроения, ни Г. Галилея, ни Р. Декарта, ни их продолжателей не интересуют, – они пустота протяженности, играют лишь вспомогательную роль. Главная «движущая» сила в относительном движении, в мире релятивизма – это идеальное, сомнение в сомнении, полет метафизической мысли в пустоте Неба и в отсутствии материи, вытесненной пустой протяженностью, в «сингулярность». Аристотель на основе первородного созерцания утверждал, что тело без воздействия на него других тел остановится, что без силы нет движения. Современные космофизика и космология наделяют когда-то пустое пространство космической пылью и различного рода полями, которые тормозят движение тела по инерции. Идеализируя локальное свойство инертности массивных тел и распространяя его на весь физический мир, субъект познания в зарождающейся механике новой науки формулирует закон движения по инерции. Метафизика Средних веков вводит в рассмотрение инерциальные системы отсчета, связанные с телами, которые движутся по инерции. Так называемая классическая механика, построенная И. Ньютоном, У. Гамильтоном, Ж.Л. Лагранжем, использует как удобные леса для получения теорем и следствий инерциальные системы отсчета. «Курортные» условия создают себе физики, задача которых – познавать материальный мир в его движении, разнообразии, закономерностях. Обманчивая простота идеи «инвариантности» законов, применяемых в различных инерциальных системах отсчета, уводит физическую науку в сторону от магистрального пути познания. Стремление ученых уйти от сложностей (см., например, [98]) посредством кардинального упрощения научной методологии вскоре даст негативные всходы в виде парадоксов и откровенных ????-?????. — 65 —
|