Искусство толкования. Часть 2.

Последствия немедленно сказываются. Еще А.Н. Радищев заметил, что «все начинаемое для себя, все, что делаем без принуждения, делаем с прилежанием, рачением, хорошо. На­против того, все то, на что несвободно подвизаемся, все то, что не для своей совершаем пользы, делаем оплошно, лениво, косо и криво» (225, стр.101).

Норма удовлетворения социальных потребностей одновре­менно есть и представления о справедливости, и вполне ре­альная практика пользования правами и исполнения обязанно­стей в конкретных делах. А как мы видели, одно и то же дело можно выполнять почти так же, удовлетворяя про­тивоположные потребности. Поэтому те же идеальные лозун­ги, доктрины, программы и принципы не только толкуются разными людьми различно, но даже одно и то же толкование по-разному внедряется в практику и может быть по-разному реализовано. А само различие это бывает таким, что его не удается ни измерить, ни определить, ни даже (иногда) конста­тировать как непреложный объективный факт. Различие это заключается в цели, в далеком назначении, и обнаруживается оно не раньше их достижения, в непосредственной близости к цели и в последующем поведении. Да еще в том, участвует ли в выполнении дела интуиция, сверхсознание, или нет? Но ведь и это не поддается измерению, а недостаток интуиции в вину не вменяем.

Я уже приводил в качестве примера пассажиров одного вагона, в поведении которых трудно увидеть, что едут они в один пункт, но с целями прямо противоположными - может быть, каждый - чтобы уничтожить другого. Так же бывает и с управлением и учреждением, со следованием каким-либо принципам или идеям, да и с любым другим делом.

Евангелие, проповедующее любовь и всепрощение, остава­лось образцом и идеальной нормой справедливости в средне­вековом обществе, а реализовались эти нормы с ужасающей жестокостью ревнителями веры Рима и Византии. Лютер пред­ложил новые нормы, опять-таки диктуемые потребностью «для других», но и они были использованы «для себя» новыми борцами за справедливость. Французская революция XVIII в. была вдохновлена идеалами «свободы, равенства и братства»; осуществлялись они гильотиной и привели к беспощадной власти денег. По свидетельству Цвейга, «первым откровенно коммунистическим манифестом нового времени» была инст­рукция, сочиненная Жозефом Фуше, хотя он всегда и все делал только «для себя», умея приспосабливаться к любым политическим режимам (304, стр. 171). Г. Бёлль заметил: <«...> кто не выносит несправедливости, тот обязательно впутается в политику» (цит. по 229, стр.85). Как понять это - несправедливость по отношению к себе или по отношению к другим? Не чаще ли всего одно с другим смешивается и одно подме­няется другим?