|
- Ну и что? Мы будто знаем друг друга вечность! Я дорожу отношениями с ним! Он предугадывает малейшие мои желания! - Какие, например? Она помялась. - Ну, в общем… Это я подаю ему тапочки… - И горячо затараторила. – Тебе не понять. Вы с ним разные, совершенно непохожие люди… Он, когда я попросила, чтоб надел презерватив, ничуть не обиделся и не огорчился… Я перевел дух и сказал: – Может быть, я не слишком расторопен… Но когда выбираешь спутника жизни, не надо спешить. Поспешишь – людей насмешишь… – Я говорил, боясь остановиться. Мне самому была отвратительна утлость моих доводов, но других не подворачивалось. Я спешил их выложить, так выкладывает на прилавок залежалый товар торговец, обнадеженный присутствием покупателя, а не намерением того что-либо купить. - Мне кажется, люди сообща могут добиться очень многого, преодолеть любые трудности, если они любят друг друга. Ведь у нас было чувство… И оно остается… Я, наверно, виноват. Никогда не думал, что для тебя важны формальности… Штампы в паспорте и фата… Тебе надо было просто сказать… - Ему не понадобилось напоминаний, - был ее ответ. Меня поразил стальной блеск ее глаз. Такой я Веронику никогда прежде не видел. - Скоро вылетаете? В Италию? – спросил я. Зло спросил, потому что ответа не требовалось. Картина складывалась предельно ясная. Я бы даже сказал – чудовищно очевидная. Бессмысленно было рассказывать о двадцати моржуевских женах и его же сорока четырех невестах. Но я еще и еще раз пытался бедную, обманутую и потерявшую разум женщину если не образумить, то хотя бы отрезвить. Впустую… НЕДОЛЮБЛЕННЫЙ Ночевал я у родителей. Был в отчаянии и погружен в свои мысли, со стариками почти не говорил. Они обиделись. Все же мы долго пребывали в разлуке, а теперь я приехал и демонстрировал необъяснимую с их точки зрения черствость. Утром, вместо того, чтобы отправиться в Белый дом за коробкой, снова потащился к Веронике. Она приоткрыла дверь и, увидев меня, вышла на лестничную площадку. Полы махрового халата раскрылись, обнажив стройные голые ноги. — 238 —
|